Огромный черный корабль

Страшная штука миномет, не страшнее атомной бомбы, конечно, но в тысячи раз проще в изготовлении, а уж в применении — тем паче. Наверное, поэтому и страшная. Особенно это ощутимо, когда такой вещицей пользуется умелец. Здесь надо иметь особое чутье, как хорошему водителю на сложной трассе. Необходим какой-то природный навык, генетическая предрасположенность. Когда цель видна, нужен, конечно, глазомер. Ясное дело, прицелом все равно приходится пользоваться, если есть время, но ведь не на бильярдном же столе люди друг другу кишки вытряхивают — в ровном поле можно и пушками поработать: дырявь себе цели прямой наводкой. В том-то и фокус, что миномет удобен при спрятанном противнике: зарывшемся в окопе или притаившемся за холмиком. Вот здесь глазомер не спасает — нужно чутье. Если, конечно, миномет реактивный — многоствольная бандура, работающая по площадям, то здесь особой парапсихологии не требуется, нужно только уметь быстро свернуться в походное положение и рвануть с места до прихода расписки неприятеля в получении твоего сюрприза. С одноствольной переносной малюткой — Дело другое. Здесь надо быть кудесником, если, конечно, закладываешь мины для того, чтобы попадать, а не просто для видимой занятости важной работой. Если действуешь на этом поприще только за страх перед начальством, а любовь к творчеству в данном случае совершенно неощутима, — недолго жить твоему расчету, да и тебе самому: закон подлости спланирует к вам из неизведанных измерений в виде собственной мины, за веточку иль листочек взрывателем зацепившуюся над вашими головами... Дереву-то все равно: обгорит чуть-чуть, да отростки лишние ему порубает, а вас посечет так, что только в коллективную могилку сгодитесь. Стрелять из миномета — это искусство. Мина летит медленно — глазом, конечно, не видать, но свистит гулко, с достоинством, как рыцарь средневековый трубит в рог, противника на поединок вызывая, предупреждая: «Вот он я — явился, не запылился». Если кто с провидением на «ты» и успевает поверить интуиции, подающей сигналы сознания, — есть шанс спастись, и немалый: пока мина вверх поднимается и с апогея пикирует, все время тембр голоса своего меняя по мере разгона, можно заползти в какую-нибудь щель-укрытие. Мина дура дурой, а хитра. Когда она в землю со всего маху влипает, то не сразу лопается всей своей начинкой: вначале замедлитель тлеет, ждет, когда энергия удара несколько угаснет, а уж потом выбрасывает взрывчатку в воздух — тут она и лопается.

Смелого пуля боится, но для метателя мин это не самое главное качество. Во всем нужна мера: когда стрелять, а когда и ноги делать. Сегодня Лемб чувствовал, а через него это передавалось и всему остальному расчету в количестве двух, что самым главным ныне окажется второе. Только на чутье, в принципе, рассчитывать и приходилось. Стреляли они сегодня с закрытой позиции, по неизвестной подвижной цели, и корректировщика нового они в первый раз увидели вчера, а сейчас и вообще не наблюдали: сидел он где-то впереди, в двух с половиной километрах к востоку, на высоченном дереве, и общались они только по его желанию, через радиоэфир.

Волновались они, ничего не скажешь. Медленно, не торопясь, в четверть голоса, не демаскируясь и не отвлекаясь от дела, минометчики вели посторонние разговоры, поднимая боевой дух друг друга. Это длилось так долго, что им казалось, будто ничего интересного уже и не будет. Но чувство самоуспокоения их подвело — не зря они тут дежурили.

— Солитер, — вздрогнул маленький динамик, — «розовый фон».

Это был условный сигнал, извещающий о том, что цель появилась.

— Координаты... — пошел набор цифр, ничего не говорящий профану, — высота относительно вас... вектор...двигается колонной, интервал — десять, состав пять. Повторяю координаты...

Цифры одновременно выдавались по параллельному каналу информации на маленькое табло, однако помощник Лемба — Асси, торопясь, записывал цифры в электронный блокнот, а сам бас-сержант быстро перемещал сошки, разворачивая ствол, и тут же по памяти регулировал высоту, вводя нужный угол наклона. Второй помощник уже держат в руках снаряженную, с ввинченным детонатором мину. Лемб бросил взгляд на разложенную карту.

— Дурень, давайте данные непрерывно, черт вас дери! -рявкнул он в микрофон. — Быстро!

Из передатчика вновь пошел поток устной информации, а табло-дисплей усиленно замигало. Затем, не меняя тона, из динамика сказали:

«Малиновый фон». Повторяю: «малиновый фон».

— Сеть! — тихо скомандовал бас-сержант Лемб.

И сразу третий помощник дернул шнуры, хитро соединенные с пятнистой маскировочной сетью, и пошел занавес, демонстрируя миру маленький неприятный сюрприз.

Лемб вновь склонился над шкалами, вводя поправки. Остальные молчали. Лемб дал знак рукой, и все приоткрыли рты, опасаясь звукового удара.

И шарахнуло... И снова, снова и снова.

А потом Лемб поднял руку вверх, тормозя ритмичный процесс и глядя на дисплей, потому что плохо слышал динамик. А остальные замерли, как в пантомиме, на середине движения.