Ой упало солнце: Из украинской поэзии 20–30-х годов

Перед тобой — улыбки расцветают.
В тебе такая молодость огня,
Что у меня, как жалюзи спадают
Стальные с сердца, радостью звеня.

Ты для других — сокровище лихое

Своею солнцесильной красотой.
А мне твое сиянье неземное —
Как для цветка рассвет с живой росой.

Прошу, если я стану вдруг немилым,

Ты не спеши жестоким словом бить.
Позволь уж — хоть и буду я постылым —
Мне рядом тенью бессловесной быть.

Я мысли тайные, конечно, скрою,

Ища в глазах твоих веселый жар,
Чтоб, отразив его, тебя зажечь собою —
И малая искра родит пожар!

«Спасибо я принес любимой…»

Спасибо я принес любимой:
За то, что нет страданьям меры,
За то, что я живу без веры,
Что одинок, как пес паршивый.
Будь счастлива, благодарю!
Тебя ни в чем я не корю.
И все же хоть один лишь день
Прими моих терзаний тень
И проживи его, как я.
И вдруг тогда, отбросив лень,
Ты вспомнишь, может, про меня —
И будь веселой, как весна!
Гуляй и смейся так, как я
С тобою лишь в мечтах гуляю
И без надежды страх скрываю…

«Когда тебя встречаю я в трамвае…»

Когда тебя встречаю я в трамвае
Средь безразличных и чужих людей,
Глаза невольно сразу прикрываю
И бессловесно выхожу скорей.

Спешу забыть, когда мы были рядом.

Те дни пьянили крепче, чем вино.
Я тщусь запрятать их смятенным взглядом
В завалы сердца, в темноту, на дно.

Пусть там лежат ненужными вещами.

Их блеск померк, уже не тот, что был.
Ищи веселья с новыми друзьями,
Меня ж забудь, как я тебя забыл…

Степан Чарнецкий © Перевод Г. Некрасов

ГУЦУЛЬСКАЯ ПЕСНЯ

Над зыбкой моею склонялись не няньки, а ели,
           Им Прут помогал.
Под музыку ветра, кружась, танцевали метели,
           Шум хворь отгонял.
При стаде овец я рос под присмотром мужчин
           На полонине.
Я с детства влюблен в остроконечные шапки вершин
           В солнечной сини…

ГОВЕРЛА

Вновь ты передо мной! Слепит меня твой снег.
И, мнится, я иду в долину, как в весну.
Жар солнечных лучей и ветра тихий смех —
О чем же ты грустишь там, в ледяном плену?

Взгляни: как веселит нас зеленью Хомяк,

Как Поп-Иван короной бледною блеснул,
Как шумный Прут в волнах полощет лета флаг —
О чем же ты грустишь там, в ледяном плену?

Гора, моя гора! Мне ль не понять тебя.

В объятьях вечных льдов лежит твоя судьба,
Душа ж твоя огнем горит в рассветный час.

И летом, и зимой ты прячешь щедрость дум,

Не веет над тобой ветров горячий шум.
О, как же это все роднит, Говерла, нас.

ГРУСТНЫЕ ИДЕМ