Ой упало солнце: Из украинской поэзии 20–30-х годов

Роскошен пир любовный, гей!
Сольемся в страстном зное,
И пусть горит твоих очей
Пожарище шальное,
          Шальное, гей, шальное!

Пылай в объятьях, шелк волос

Развей на белом теле,
Стони, ласкай, целуй взасос,
Чтобы уста сгорели,
          В твоем сгорели теле!

Кто роскошь ту испил до дна,

Тому уж нет пощады.
Горим, сгораем, ведь она
Придет — пора расплаты,
          Расплаты, гей, расплаты!

«Красавица дивная, кто ты?..»

Красавица дивная, кто ты?
Смугла́, словно звездная ночь,
Лазурь твоих взглядов и взлеты
Ресниц — выносить я невмочь.

Твой бюст, словно лилия, молод,

И гибок твой стан, как змея.
То в жар меня бросит, то в холод,
Гляжу, будто вкопанный я.

Кто б ни́ была ты, за тобою

Пройду всю столицу насквозь —
Ведешь ты меня за собою,
Чаруя, и не́ быть нам врозь.

И друг против друга мы стали,

Меня твой румянец настиг,
И ноздри твои трепетали,—
Так свежую кровь чует тигр.

«Смеются луг и речка, и полон смеха лес…»

Смеются луг и речка, и полон смеха лес,
Ведь ты в моих объятьях хохочешь, нежный бес,
Открыть мне позволяешь свою девичью грудь,
На лоне лебедином мне не даешь уснуть,
          А русалка крадется в кустах…

Мне смех твой позволяет распутать все шелка,

Как ты прекрасна, боже! — дрожит моя рука,
Над снежно-белой грудью уста мои в огне,
И волосы, как бархат, ласкают плечи мне,
          А русалка застыла в кустах…

На лоне пух лебяжий целую я сквозь смех,

Горишь огнем пурпурным, хоть белая, как снег,
И вот мы, обнимаясь, в купель реки вошли,
Волна играет с нами, и смех звенит вдали…
          И русалка смеется в кустах…

«Тихо, тихо, милая, оставим…»

Тихо, тихо, милая, оставим
Круг, в котором нам с тобою душно,
Бросишь дом свой, дни любви считая,
И за мной отправишься послушно,
И унынье не смутит мой ум…

Тихо, тихо в дальний лес и в горы

Вместе мы пойдем тропой одною,
Устремимся в звездные просторы,
Разольемся по земле росою,
Понесемся во вселенский шум!

Тихо, тихо доплывем до края,

В сонном хрустале уснем навечно,
И наступит рай для нас, родная,
Где ни скорби, ни тоски сердечной,
Ни желаний, ни мечты, ни дум…

«Вился голос скрипки, тонкий, виртуозный…»