Окаянные девяностые

Раздольнов ступил на помост и потерял равновесие. Это походило на удар дубиной по голове, но боли он не почувствовал. Голова закружилась, перед глазами поплыли разноцветные круги, а ноги налились свинцом. Первым сообразил, что произошло, Стрельцов, ринулся к Раздольнову и толкнул под вышку для прыжков в воду. Второй и третий выстрелы снайпера пришлись в ее стойки. Сизое облачко пороховых газов выдало снайпера. Он засел на дереве за забором виллы. Галлиев открыл ответный огонь, к нему присоединился Стрельцов. Каменная крошка, ветки и листья посыпались на землю. Перестрелка прекратилась так же внезапно, как и началась. Наступила звенящая тишина, а через мгновение ее нарушил звук взревевшего автомобильного двигателя. Киллер спешил скрыться с места засады.

— Серега! Серега, заводи тачку! Давай быстрее! Быстрее! Уйдет, гад! — подгонял Галлиев водителя-телохранителя Сергея Епифанова.

Тот ринулся к БМВ и завел с полуоборота. Машина, крутнувшись волчком, устремилась к воротам. Галлиев на ходу запрыгнул на переднее сидение. Сергей нажал кнопку пульта управления системы охраны, и створки ворот раскатились. Впереди на дороге мелькнул и скрылся за поворотом белый фиат.

— Жми, Серега! Жми! Не упусти гада! — надрывался Галлиев и потрясал пистолетом.

Стрельцов бросил взгляд вслед уносящимся машинам и перевел на Раздольнова. Правую половину его лица заливала кровь, над виском, в разрыве кожи проглядывал череп. Пуля прошла вскользь. Стрельцов вздохнул с облегчением и полотенцем убрал кровь. Раздольнов встрепенулся, открыл глаза, в них смешались недоумение и боль, он попытался что-то сказать, с губ срывались нечленораздельные звуки. Шок продолжал действовать. Стрельцов ринулся к столику, схватил бутылку с холодной водой, приподнял голову Раздольнова и поднес ко рту. Он сделал несколько судорожных глотков и в изнеможении откинулся на спину. Прошла секунда, другая, Раздольнов открыл глаза, посмотрел на Стрельцова и просипел:

— Е-го в-зяли?

— Возьмем, Палыч! Обязательно возьмем! — заверил Стрельцов и спросил: — Как ты?

— Ж-ивой, — бодрился Раздольнов и попытался подняться.

Ноги его не держали, Стрельцов пришел на помощь, усадил в шезлонг и подложил под голову полотенце. Раздольнов облизнул губы и окрепшим голосом потребовал:

— Дай еще п-пить.

Стрельцов подал бутылку с водой. Расплескивая ее, Раздольнов выпил до дна, перевел дыхание и с облегчением произнес:

— Слава Богу, и на этот раз пронесло.

— Да, зацепило вскользь, но нельзя исключать сотрясение мозга. Как, Палыч, черные точки перед глазами пляшут? — спросил Стрельцов.

— Какие к черту точки, Володя! Я же бывший десантник, мой лоб выдерживает прямое попадание бронебойного снаряда, — с вымученной улыбкой ответил Раздольнов.

— И все-таки, Николай Павлович, надо бы вызвать врача.

— С ним потом, Володя. Где Вил? Где Серега?

— Ловят этих гадов.

— Давай за ними! Давай! Достань мне эту тварь! Достань!

— Достану, Палыч! Достану! — поклялся Стрельцов и поискал взглядом остальных обитателей виллы.

Они постепенно приходили в себя. Массажист Паоло выбрался из-под стола и испуганно озирался по сторонам. Из-за кустов роз выглянула растерянная физиономия садовника. Выстрелы подняли на ноги охрану, дежурившую на вторых, дальних воротах. На помощь примчался телохранитель Алексей Смирнов.

— Леша! Паоло! Займитесь шефом, он ранен! — крикнул Владимир, сам занял место за рулем второй БМВ и помчался вдогонку за Епифановым и Галлиевым.

Алексей и Паоло, поддерживая Раздольнова, проводили его в кабинет, и здесь ранение снова дало о себе знать. У него закружилась голова, к горлу подкатил тошнотворный ком, и он прилег на диван. Паоло сделал ему перевязку, подложил под голову пуфик, заглянул в глаза и, покачав головой, осторожно заметил:

— Извините, синьор Николо, у вас, по-видимому, сотрясение мозга. Вам нужен врач.

— Мне нужен не врач, а сто грамм, чтобы выпить за воскрешение! — отмахнулся Раздольнов.

— И все-таки, синьор Николо, надо вызвать врача, — настаивал Паоло.

— Я уже сказал, мне не врач, а водка нужна. Леша, дай выпить!

Помявшись, Смирнов подчинился, взял из бара бутылку водки, налил в рюмку и подал Раздольнову.

— Не, Леша, так не пойдет! Мне что, одному пить за свое воскрешение? Пить, так пить по-русски, всем и по полной!

Смирнову ничего другого не оставалось, как подчиниться. Все трое выпили до дна. Раздольнов закусил долькой лимона, сухость во рту прошла, прилег на диван и закрыл глаза. Тепло приятной волной обдало грудь и растеклось к ногам. Рана перестала саднить, и он не заметил, как погрузился в сон. Разбудили его шум в холле и возбужденные голоса на лестнице. Дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появились Галлиев и Стрельцов. На Владимире, казалось, не осталось живого места. Рубашка и брюки свисали клочьями, на левой щеке от уха до подбородка вспухал багровый рубец. Галлиев выглядел чуть получше.

— Мы их взяли, Палыч! — выпалил Стрельцов.

— Обоих взяли! Тепленьких! — вторил ему Галлиев.

Раздольнов поднялся с дивана и не почувствовал боли, его жег огонь ненависти, он прорычал:

— Где эти твари?! Где?!