Океан и Деградация (СИ)

— Ты… — Роббин давится словами, указывая на сына пальцем. — Ну… — Дилан оставляет тарелку в раковине, поспешив к двери:

— Я потом помою, — выскакивает в коридор, бросив свою мать как дурочку махать рукой перед собой. Женщина моргает, еле вынудив себя выпустить пар, и вздыхает, сев ровно:

— Не за что, — слетает с её губ усталым шепотом. Я чувствую себя неуютно. Не знаю, как относиться к подобному поведению. Их отношения довольно-таки… Странные, хотя, не мне судить.

— Ты не думай, это… — Роббин нервно мешает салат, с больно истощенной улыбкой взглянув на меня. — Это нормально для нас. Мы постоянно так общаемся… — прерывается, когда телефон в её кармане начинает вибрировать. Вынимает, поднося к уху, и отвечает.

Опускаю взгляд на тарелку, сутулясь, и пытаюсь понять эмоциональный спад женщины, которая опускает телефон, выдохнув:

— Вот блин, — встает изо стола, вновь виновато растянув губы. — Срочно вызывают к пациентке. Я вернусь только к обеду, а потом на ночную смену, — берет тарелку, относя её в холодильник. — Работаю в больнице, — оглядывается на меня, объясняя. Киваю. Ясно.

Женщина что-то бубнит под нос. О своем, думаю, и берет со столешницы свою сумку, спешно направившись к порогу кухни, на котором тормозит, неуверенным тоном спрашивая:

— Это точно ничего?

Не совсем понимаю, о чем она, поэтому вопросительно хмурю брови, продолжив молча смотреть в её сторону. Роббин дергает заусенец на пальце, махнув ладонью, и на её лице вновь возникает яркая улыбка:

— Забудь. Прими лекарства, — напоминает, одной ногой переступив порог, но вспоминает ещё кое-что, поэтому вновь оглядывается. — И мне выдали твои специальные таблетки. На верхней полке, — указывает на ящики над столешницей. — Не забывай, ладно? Очень важно стабильно принимать дозу, тогда ты точно пойдешь на поправку.

Всё, что могу дать в ответ — кивок. Роббин могла бы заставить меня говорить, но принимает молчание, попросив о последнем:

— Можешь посмотреть, — указывает на часы, — во сколько парень с придурью выйдет из дома, ладно? — это она о своем сыне? Моргаю. Кивок головой в ответ.

— Хорошо, спасибо, — благодарит, хлопая по карманам, чтобы обнаружить мобильный телефон. — Я побежала, — прощается, помахав мне ладонью, и ускользает за стену, не дожидаясь моего ответа.

Я бы не ответила.

Слышу дверной хлопок. Но не расслабляюсь. Продолжаю сидеть, как на иголках, без конца ерзая на стуле. Взглядом ношусь по содержимому тарелки, по-прежнему задаваясь актуальным вопросом: «Куда деть еду?»

Выкидывать нельзя. Это некультурно и неуважительно. Роббин действует из хороших побуждений, но они не согласованы с тем, чего добиваюсь я.

Не шевелюсь, сильнее въедаясь в поверхность салата, когда на кухню вновь заскакивает парень, уже бодро шагая к раковине. Он сменил футболку. С мятой белой на ещё более мятую черную. Волосы в прежнем хаосе.

— Где эта женщина? — он оглядывает помещение, коротким вниманием окинув меня, после обратив его в сторону окна и, наверное, не обнаружив машины:

— Уехала? — фыркает под нос, повернувшись к раковине и включив воду. — Черт, я, типа, без машины сегодня?

Остаюсь безэмоциональной до тех пор, пока случайно не улавливаю знакомый запах, и резко поднимаю голову, ощутив легкое кружение внутри неё. Моргаю, принявшись глотать до мурашек приятный аромат, и останавливаю свой взволнованный взгляд на спине парня, осознав.

Курит. Он курит. Пахнет никотином. Он только что курил. У него есть сигареты?

Нет.

Дергаю головой, старательно откидывая шумящие в висках мысли, которые полностью захватывают мой разум, не давая сосредоточиться на проблеме наличия еды в тарелке. Начинаю активно расчесывать шею тонкими ноготками, делаю это невольно, не контролирую, и пытаюсь никак не проявлять своей нервозности, когда парень выключает воду, взглянув на тостер:

— Ты будешь тосты? — переводит глаза на меня, совершенно спокойно интересуясь. — Я могу взять один?

Киваю головой, активно, отвожу взгляд в сторону. Продолжаю нервно чесать шею.

Лишь бы не думать об этом запахе…

— Ты не расскажешь моей матери, что я отобрал у тебя еду? — он усмехается, взяв один тост. — Не шучу, я у неё не в приоритете, — откусывает немного, подойдя ближе к столу. — Узнает, что стащил, надает по лицу.

Молчу. Смотрю в сторону. Смотрит на меня. Молчу. Смотрю в сторону. Смотрит на меня. Молчу…

Ладонь дрожит. Не позволяю себе мучать кожу ногтями, пока внимание этого типа направлено на меня.

Молчим.

Парень пожимает плечами, освободив меня от своего зрительного надзора, и поворачивается, тяжелым шагом приближаясь к двери, которую после закрывает, ударив по её поверхности ногой.