Океан и Деградация (СИ)

— Мам, нет, я… — она прерывается на болевой стон, когда женщина дергает её волосы вверх, ведя на лестницу. Девушка спотыкается, валится на ступеньках, но продолжает тащиться за разгневанной женщиной. На второй этаж.

— Я не позволю тебе разрушить мою жизнь! — совсем остервенев, мисс Реин буквально вырывает клок волос дочери, которая не выдерживает, громко закричав:

— Мам, больно!

— Мерзавка! — женщина вдруг разворачивается, со всех сил пихнув девушку, которая будучи не в адекватном состоянии не удерживает равновесие, повалившись вниз. С грохотом Реин оказывается на белом полу первого этажа, разбив голову о сверкающую плитку.

— У вашей дочери отчетливые старые повреждения головы.

— Странно, она очень аккуратная девочка.

— Возможно… Над ней издеваются в школе. Постоянные травмы могут повлиять на её физическое и психическое здоровье. Особенно пострадает память, мисс.

Она странно разинула рот в улыбке:

— Я обязательно выясню и разберусь с этим.

— Давай. Ты ведь хочешь быть хорошей дочкой?

Но девочка мнется, не понимая, почему это необходимо. Что приводит девушку в ярость:

— Значит, ты хочешь быть сукой?! Ты ни о ком не думаешь! Только о себе!

Толчок в спину. Ребенок преодолевает грубые ступеньки, оказываясь без сознания на полу первого этажа. С травмированной головой.

— У вашей дочери серьезные проблемы с внутричерепным давлением. К тому же она занимается неконтролируемым самоповреждением, ударами по голове провоцируя ухудшения. Я выпишу ей таблетки. Обязательно следите за их приемом.

— Я поняла, доктор.

Женщина ставит две упаковки с лекарством на полку своей прикроватной тумбочки, запирая дверцу на ключ.

Норам опускается на корточки, пытаясь придерживаться спокойствия:

— То ты не принимаешь таблетки, то намереваешься проглотить все разом, — скованно улыбается, изучив горсть медикаментов в её ладони. Девушка все так же не проявляет признаков адекватности, с хмурым видом подметив:

— Это было неправильно.

Опять начинает. Она всегда несет одну и ту же чушь, когда напьется. Норам вздыхает, мягким движением пересыпав в свою ладонь таблетки. Брук не реагирует на его самодеятельность. Парень забирает бутылку водки, поднимается и направляется в сторону кухни, чувствуя её пристальный взгляд на своем затылке.

Гул воды. Реин кое-как привстает на хилых ногах, плетясь на шум. Когда она добирается до кухни, Норам уже выливает всю водку в раковину. Бросает на неё взгляд, сдержанно растянув губы:

— Расскажешь, где хранишь остальной алкоголь? Я знаю, у тебя всегда есть запас всякого паленого дерьмеца.

Реин хмуро всматривается в его профиль:

— Я не помню, как мы… как мы встретились?

— Ого, что-то новенькое, — выключает воду и берет полотенце, вытирая влажные ладони. Поворачивается к девушке всем телом, всё еще не зная, как себя вести с ней. Конечно то, что она пьяна, упрощает выбор поведенческой тактики. По крайней мере, не будет пытаться прибить его.

— Ты продолжаешь бить себя по голове? — задает личный вопрос, когда видит, как Брук активно трет макушку ладонью, выражая на лице боль.

— Ты не должна этого делать, — напоминает.

Как способ наказания, привитый матерью. Рука Реин уже сама на автомате совершает удары в момент, когда девушка испытывает вину или стыд. Привычка. Реин начинает носиться взглядом по полу, видимо, сейчас произойдет очередной срыв. И, наверное, Нораму стоит поскорей свалить. Но:

— Брук? — привлекает её внимание, сделав осторожный шаг вперед. Девушка устремляет на него внимание полных слез глаз, пока пальцами продолжает грубо массировать макушку.

— Тебе надо уезжать, — он понимает, что она сейчас не проанализирует его слова как следует. — Бежать от неё, — сглатывает, ведь Брук опускает глаза, вновь принявшись постукивать костяшками по голове, морщась от охвативших её эмоций. — Твоя мать больная. Мой отец тоже. Они оба не в себе. Ты должна уйти от них. И обратиться за помощью, поняла? — какой раз он твердит это? А Брук лишь плачет, качая головой и отступая назад, чем призывает Норама приблизиться на небезопасное расстояние. Реин застывает, когда её плечи сдавливают холодные пальцы, и она встречается с решительным взглядом Норама:

— Ты не делала ничего плохого. Мы не делали ничего плохого, — каждый раз, когда она напивалась, ему приходилось повторять одно и то же. И он готов делать это постоянно, чтобы искупить свою вину. — Она сделала тебя такой, подверженной чужому влиянию. Но ты не плохой человек. Это она больна башкой. Она делает тебя такой, чтобы ты молчала о её… прошлом. Настоящем. Она ведь продолжает делать это? Ходить в тот притон, да? Она сексуально озабоченная. Она зависимая. Она хочет уверить тебя в том, что ты такая же. Что ты нездорова. Она убивает тебя на протяжении стольких лет, — невольно приседает на корточки, чтобы заглянуть в глаза девушки, опустившей лицо. — Брук, — трет её колени. — Это не ты. Это всё она, — в глотке встает ком. — Мы с тобой не делали ничего выходящего за рамки нормы. Она — делала.