Океан и Деградация (СИ)

Спокойно оглядывается за спину, чуть куснув язык во рту от неожиданности. Он вовсе не готов видеть Брук бодрствующей, после вчерашней пьянки она должна проспать как минимум день. А девушка уже сидит на кровати, такой же пустой взгляд устремив в сторону окна. Норам стискивает зубы, нервно заморгав. Он не совсем понимает, как должен себя повести. Обычно он не оставался на ночь. Если они пересекались, Брук пыталась его забить чем-нибудь тяжелым, поэтому ему приходилось покинуть дом. Парень давно не ночевал с ней. И давно не просыпался рядом. Оттого он испытывает неподдельное волнение. Особенно при виде столь бессильного выражения её лица. Она явно опустошена. Физически и эмоционально. Наверное, поэтому не кричит, не визжит и не предпринимает попытку навредить ему.

Может, она еще пьяна?

— Хочешь есть? — Брук не опускает глаза, задав вопрос, которого Норам никак не мог ожидать. Он даже губы приоткрывает, выронив хриплый вздох. Девушка продолжает смотреть на улицу, не торопя парня с ответом, который звучит в его голове, как: «Нет», — но голос твердит иное:

— Да, — скорее всего, ему не стоит соглашаться, но… Плевать. Пока она не попытается ему врезать, он постарается наладить отношения. Хотя бы для того, чтобы искупить вину.

— Пойдешь на матч? — вдруг безэмоционально интересуется девушка, начав дергать заусенцы на пальце. — Дилан играет. Я выступаю.

Говорит с ним таким обыденным тоном, словно это привычное дело. Норам приседает, сохранив между ними расстояние, и с хмуростью уточняет:

— А ты уверена, что в состоянии выдержать физическую нагрузку? Ты перепила вчера.

Брук отмалчивается, лишь какой-то серый взгляд слегка скользит в стену. Норам наклоняет голову, интересуясь вполне искреннее:

— Как ты себя чувствуешь?

Брук переводит на него свое внимание, окутывая холодом, который истощает парня эмоционально, и шепчет, хмурясь больше от измождения, чем от злости:

— А ты как думаешь? — каждое слово произносит с паузами, медленно шевеля языком. — Мне нехорошо. Но это не похмелье, — опускает глаза и вновь смотрит в окно. — Мне просто нехорошо.

Норам решает больше не выпытывать из нее описание её состояния и отворачивает голову, повторно оценив на удивление приятную атмосферу по ту сторону стекла. Когда в затылок ударом прилетает шепот:

— Так ты останешься?

Парень чувствует, как в глотке начинает жечься. Знакомый дискомфорт, от которого он так и не смог избавиться за те пару лет отсутствия. Вина. Гнетущая вина. Прекрасно осознавал, что отец и мачеха с большей «любовью» относятся к нему, поэтому знал, что недолго пробудет в неволе. Думал, этого времени будет достаточно, чтобы избавиться от внутреннего дискомфорта, но в момент освобождения чувство вины усилилось, что заставило его вернуться сюда вопреки желанию отца отправиться учиться за границу.

Ему просто необходимо искупить вину. Но теперь, видя, во что превращается Брук, он понимает, что никогда не сможет смыть с себя ту грязь, которой оброс.

— Если разрешишь, — сглатывает, заморгав, и с опаской переводит глаза на девушку, выражение лица которой по-прежнему не позволяет разгадать её мысли.

Брук всё глубже уходит в себя. А периоды эмоционального истощения приобретают затяжной характер.

Солнечные лучи пляшут среди деревьев, посаженных на заднем дворе. Девушка скачет между ними, касаясь каждого влажного ствола, щупая кору, запрокидывает голову, ловя губами морозный воздух, и пускает пар, протягивая ладонь к голубому небу, затерявшемуся среди сухой листвы. Под ногами валяются замерзшие гнилые яблоки, сбором которых, видимо, никто не занимается. Тея продолжает танцевать среди деревьев, пальцами пытаясь ухватить лучи света за хвостики. Она носится в одной футболке и легких джинсах, но холод приятен коже. Девушка вслушивается в мелодию природы, с улыбкой на лице воспринимая каждое дуновение ледяного ветра, тормошащего сухие листья, оставшиеся на ветках.

Рубби с легким недоумением наблюдает за происходящим через окно рядом с дверью, ведущей на веранду заднего двора. Опирается локтем на подоконник, потягивая никотин, и игнорирует ясную боль в груди, продолжая забивать легкие мусором.

Смотрит на Тею, изогнув брови. И чем она занимается? Чего скачет, как идиотка?

Шаркающие шаги. Рубби оглядывается: Дилан спускается по лестнице, в руке сжимает ремень спортивной сумки, с хмурым видом изучая что-то на экране телефона, который прячет в карман джинсов.

Обычно Дэн быстро реагирует на сообщения, но сегодня О’Брайен всё утро никак не дождется ответа. Заезжать ли за другом? Придется позвонить.

Парень озирается, заглянув на кухню. Рубби понимает, он ищет Тею, поэтому свистит, привлекая его внимание.

— Она скачет в саду, — констатирует, на что Дилан обреченно опускает руки: