Океан и Деградация (СИ)

Дилан выпрямляется, касаясь бутылкой губ. И пускает неприятный смешок, с полным отсутствием здравого мышления решаясь полностью поглотить алкоголь.

Норам вернулся. Прошлое вернулось.

«Смотри, как это делать», — острие, скользнувшее по детской щеке, выпускает капли невинной крови.

Тея прижимается спиной к холодной стене, морщась, и с громким стоном срывается на рыдание, тонкими руками обхватив свои костлявые плечи. Сгибает ноги. Сутулит спину. Лбом касается колена. Громкие хриплые попытки нормализовать дыхание. И выпрямляется, стукнувшись затылком о стену. Плачет, задыхаясь, ерзая ногами на полу, а плечами о холодную поверхность. Век не разжимает.

«Гав-гав!» — смех. Их много. Они держат. Крепко сжимают тело, сковывая движение.

Тея рыдает. В голос, ведь никто не услышит. Пальцами зарывается в волосы, затыкая ладонями уши. Никого нет. Шторм скроет. Она утонет в его крике.

Прошлое, как часть тебя.

***

В ванной прохладно. Небольшая струя воды каплями разбивается о дно раковины. Не поднимаю глаз на зеркало. Не хочу видеть свое измученное ночными кошмарами лицо. Примерно представляю, как выгляжу, поэтому в подробном изучении не нуждаюсь. Под глазными яблоками постоянная пульсация. В висках давление. Ладонью касаюсь горячего лба, не понимая, как мне удается устоять на ногах при такой потере в пространстве, которую испытываю с момента пробуждения. Сил никаких. Из-за голода?

Подношу щетку к воде. Рука трясется с новой силой. Я еле удерживаю щетку, пока начинаю медленно чистить зубы, задумчиво уставившись на поток из крана. Голова кружится. Ночь была слишком эмоциональной, морально меня выжали. Помнится, я жаловалась на голоса, возникающие в моей голове. Думаю, многие переживают то же, что и я, просто об этом не распространяются. Я в порядке. Я нормальная.

Не могу предположить, как долго стою без движения, держа щетку за щекой, когда дверь открывается, и в ванную входит зевающий парень, на которого не сразу обращаю внимания. Осторожно поворачиваю голову — перед глазами тут же расплывается, появляются блики. Мне сложно сосредоточить взгляд на Дилане.

— Доброе утро, — его настроение иное. Улыбается, встав рядом, и набирает в ладони воды, умывая лицо. Я моргаю, удерживая равновесие, и еле возвращаю себе нормальное зрение, чтобы четче видеть О’Брайена, который берет свою щетку, принявшись чистить зубы. От него пахнет никотином. И ещё чем-то… Резким. Алкоголь. Духи. Одеколон. Но расположение духа лучше, чем вчера, гораздо. Обращаю внимание на отметины, которыми усыпана его шея и плечи, и заторможено произношу:

— Хорошая ночка? — медленно покачиваюсь, переминаясь с одной ноги на другую. Дилан смотрит на меня через отражение в зеркале:

— Что? — вынимает щетку изо рта, начав изучать себя. — Что там? — задает вопрос, слегка хмуря брови, а я указываю дрожащими пальцами на свою шею, шепнув от слабости:

— Вот здесь.

— Где? — жаль, я не сразу улавливаю его издевку. Он прекрасно понимает, о чем я говорю, но скорость моего осознания меня подводит, поэтому я томно вздыхаю, потянув ладонь к его шее, чтобы ткнуть пальцем в один из багровых засосов на коже. И вновь не успеваю обработать информацию.

Дилан резко поворачивает голову, безболезненно куснув мою ладонь, и пропускает короткий смешок, довольно и нагло улыбаясь, когда вновь принимается чистить зубы. А я замираю. Продолжаю держать руку в том же положении, почему-то… Обратив внимание. На свое запястье. Вот так внезапно. Медленно опускаю ладонь ниже, убирая щетку от губ. И хмурюсь.

Дилан наблюдает за мной, судя по всему, поэтому пускает очередной смешок:

— Я шучу, — если честно, заторможенность вызвана не тем, что он совершает. Конечно, я бы застыла от данного действия, если бы не придала значимое внимание тому, как выглядит моя рука. Продолжаю хмуро рассматривать запястье, не реагируя на проявление красных следов на бледной коже. Дилан поворачивается ко мне всем телом, опираясь ладонью на край раковины:

— Мой юмор и правда сложен для тебя, — переступает с одной ноги на другую, уже без улыбки принявшись щелкать пальцами у моего лица:

— Тея? — сильнее свожу брови к переносице, медленно поворачиваясь телом к раковине, и продолжаю напряженным и слегка удивленным взглядом рассматривать свою руку.

— Мам, — Дилан с улыбкой оглядывается на коридор. — Я кажется Тею сломал, — не может не пошутить на этот счет. Правда я заставляю его умолкнуть, когда подношу свою руку к его руке, задержав на одном уровне, и окидываю их задумчивым вниманием:

— Не знала, что она… Такая, — шепчу с хрипотой в горле. Сравниваю запястье руки Дилана и свое, впервые для себя отмечая значительную разницу. Мое такое тонкое, угловатое из-за выпирающих костей. Бледное. Пальцы неконтролируемо дрожат. А у Дилана они никак не трясутся. Так необычно. Парень не пытается меня отдернуть, поторопить или вообще каким-то образом отвлечь от изучения. Он продолжает спокойно чистить зубы, отреагировав с пораженной хмуростью: