Океан Разбитых Надежд

Его сонный голос кажется мне самой приятной мелодией, какую мне доводилось слышать. Я не могу перестать слушать Люка: его слова, точно сети, окутывают меня, очаровывают меня, и я уже не могу выпутаться из них.

– Вроде того, – Люк потирает глаза.

– Вроде того?! – пародирую я его. – Да ты чёртов гений, тебе кто-нибудь говорил об этом?

Как Моцарт написал свои первые симфонии в раннем возрасте, так и Люк написал мелодию для меня. Для меня! У меня не хватает слов, чтобы в полной мере выразить все те эмоции, которые вот-вот выплеснутся наружу.

– Ты обязательно сыграешь мне её, обещаешь?

Люк кладёт ладонь на грудь:

– Слово музыканта, – я уже в предвкушении. – Так, не хочешь пройтись?

– Вообще-то Бетани и Морис позвали нас на прощальную вечеринку, – отвечаю я, накрывая его пальцы ладонью. – Всё из-за моего перевода в Роклифф.

Люк переспрашивает, поднимаясь на локтях:

– Нас? – я киваю, и он продолжает: – Ты уверена, что меня пригласили? Я вряд ли впишусь в общую картину, – беспокоится парень.

– Более чем впишешься, – уверяю я его. – У нас есть несколько часов, чтобы собраться. Хочешь пойти?

В его глазах видно смятение, но, несмотря на это, он коротко пожимает плечами, поднимается с кровати и говорит:

– Было бы здорово.

– Супер! – я подпрыгиваю от радости. – Тогда встретимся у Мориса.

Возвращаясь домой в приподнятом настроении, я не могу не перепрыгивать через каждую встречающуюся на дорожке щель. Встреча с миссис Кларк прошло даже лучше, чем я предполагала, и моей радости нет предела. Я то и дело вспоминаю наш милый, скромный диалог за чашечкой вкусного чая. Душистый запах фиалок разносился по гостиной. В будущем я обязательно снова наведаюсь к мистеру и миссис Кларк – во-первых, чтобы поближе познакомиться с главой семейства, и, во-вторых, чтобы провести как можно больше времени в приятной компании.

Мне не пришлось долго выбирать платье: моё любимое, к тому же постиранное и выглаженное голубое ждало меня в гардеробной ещё со вчерашнего утра. С обувью проблем тоже не возникло, я остановилась на белых кедах. На губы я наношу прозрачный блеск, а ресницы чуть подкрашиваю тушью, и вскоре уже готова к выходу.

Взяв телефон в руки, я интересуюсь у мамы и Энн, как идут дела в Нью-Йорке. Ответ от Энн как обычно пришёл быстрее. Кажется, я не успеваю отправить сообщение, как девушка уже посылает мне пять . Подруга рассказывает о замечательной прогулке по Центральному парку, где ей довелось встретить представителей модного дома, с которым она вскоре будет сотрудничать. Но все формальности будут проводиться только через несколько дней, а пока что девушкам позволено развлекаться на Манхеттене. Уверена, мама с коллегами сегодня же организует всем праздничный ужин. И, судя по тому, что спустя тридцать минут моё сообщение остаётся непрочитанным, у меня не остаётся сомнений по этому поводу.

Выходя на улицу, я всё представляю, в чём же явится на вечеринку Люк. Было бы здорово, если бы он появился там в костюме, который мы вместе подобрали ему. Мне нравится вспоминать, как мы танцевали за детским домом, пока солнце плыло по чистому небу за горизонт, а над головой стрекотали насекомые. Нравится вспоминать шелест листьев, шуршание ткани рядом с моим ухом, грохот сердца и ободряющий шёпот юноши.

На самом деле, я буду рада видеть Люка в любом обличии, будь на нём повседневная рубашка-поло или классический костюм.

Я приближаюсь к дому Мориса и замечаю движение в окнах. Не один десяток людей суетится внутри, двигаясь в такт доносящейся от стереосистемы музыке. Я сглатываю, надеясь, что внутри меня не ожидает полчище пьяных сверстников.

Но мне всё же трудно усомниться в обещании Бетани. Она давало его с такой сердечностью, что, вспоминая его, любые сомнения развеиваются.

Я стучусь в дверь коттеджа, но она, похоже, и без того открыта. Тогда я, чтобы не вламываться как идиотка, несколько раз нажимаю на кнопку дверного звонка, но вряд ли кто-то внутри обращает на него внимание. Музыка громыхает из колонок, и я уже знаю, что ни к чему хорошему это не приведёт, если организаторам сейчас же не убавить звук. Тихий летний вечер окрашен яркими фонарями, оглушён выкриками приглашённых и громкой музыкой.

Я прохожу внутрь, и первым, что я слышу, становится треск осколков, царапающих ламинат в гостиной. Широкие спины ребят сталкиваются, заслоняя происходящее в центре комнаты. Бордовый напиток плещется в стаканах пьяных зевак, подобно неспокойным волнам. Бурлящая кровь внутри моих вен превращается в ледяной шторм, когда я вижу, как Люк избивает Мориса. Кулак вновь вздымает ввысь, а белые костяшки искрятся. Искрятся алой кровью, чёрт возьми! Мои глаза ошарашено скачут от места к месту – кровь повсюду: капли впитались в пиджак Люка, долгий ручей стекает по морщинистой коже поваленного на пол Мориса. Щека бедняги рассечена, как когда-то была рассечена щека моего молодого человека.