Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах

Днем я при помощи портативной солнечной батареи заряжал универсальный аккумулятор, от которого ночью мог подзаряжать трекеры и другие устройства. Трекеры не только оставались единственной надеждой в том случае, если я перевалюсь через фальшборт, но и сообщали мне (и другим людям, если те посещали определенный сайт) точку моего местонахождения на планете в любой момент. Они также обеспечивали надежную линию связи с моей семьей. Набирать на них текст было неудобно, данные передавались медленно, но я регулярно информировал свою жену Шерри: «Все хорошо. Задержка из-за погоды. Вернусь через 5 дней». Эти своеобразные хокку всегда заканчивались буквами «TQ» – «Te quiero», «я тебя люблю» по-испански. У нас также был секретный условный сигнал на случай чрезвычайной ситуации. Если бы я в разговоре или переписке упомянул имя «Йорел» (имя моего одноклассника Лероя задом наперед), это означало бы, что у меня серьезные неприятности, но я не могу говорить о них, так как взят в заложники или попал в руки пиратов. У Шерри имелся список телефонных номеров сотрудников Times, правоохранительных органов и Госдепартамента США, которых следовало бы поставить в известность в такой чрезвычайной ситуации. К счастью, мне никогда не приходилось ссылаться на Йорела.

И все же больше всего я боялся совсем не того, о чем могли подумать мои слушатели в университетской аудитории. Чем больше потрясающих и необычных фактов мне доводилось наблюдать, тем сильнее я тревожился, что не смогу должным образом отразить их в своих репортажах. Как выстроить повествование, как решить, что включить в него, а что оставить за пределами, как обезопасить людей, снабжавших меня информацией? Не слишком ли рано я возвращаюсь домой, упуская таким образом какие-то уникальные возможности, или, напротив, слишком долго задерживаюсь и трачу драгоценное время, которое мог бы уделить другому сюжету?

…

Порой в таких поездках мне доводилось встречаться с поистине устрашающими типами. Одним из них оказался боцман с таиландского сейнера с командой камбоджийских мальчишек, на который я попал в Южно-Китайском море. Его звали Тан. В ту ночь, когда меня разбудили крысы, я разволновался и уже не смог заснуть. В конце концов я забрел в рулевую рубку, где Тан стоял вахту с 1:00 до 5:00 утра. Тан был таец, но говорил и на кхмерском. Главной задачей этого приземистого, сутулого толстяка, у которого не хватало трех передних зубов, было удерживать команду в повиновении.

На ломаном английском Тан рассказал мне, что для капитанов рыбацких судов, совершающих дальние рейсы, постоянным источником тревоги является время. Пойманная рыба хранится недолго. Лед в трюме тает, и потому плавание – это гонка со временем. По мере оттаивания рыбы содержание белка в ней снижается и, соответственно, снижается продажная цена.

Во всем мире рыбацкие суда должны уходить дальше в море, чтобы просто обеспечить безубыточность. Расходы на топливо съедают не меньше 60 % доходов судна дальнего плавания – вдвое больше, чем два десятка лет тому назад. В те времена суда под таиландским флагом в основном ловили рыбу на расстоянии двух дней пути от берега. К 2005 г. они стали доходить до Бангладеш и Сомали и порой находились в море годами. Несмотря на зависимость от притока мигрантов-полурабов и безнадежно устаревшие суда, таиландский рыболовный флот превратился в глобального игрока.

Большинство выходящих на промысел в открытое море судов работают за процент от продаж. «Командам платят только в том случае, если улов достаточно большой», – объяснил Тан. Это означает, что обстановка на судах очень напряженная, и капитаны, выжимая соки из подчиненных, все больше их боятся. Языковые и культурные барьеры создают дополнительные разграничения; на большинстве таиландских судов работают только три тайца – капитан, механик и первый помощник, все остальные в команде – мигранты.

Я спросил Тана, зачем нужно поддерживать на борту столь суровую дисциплину. Он, с видимым раздражением от вопроса, рассказал об ужасном бунте команды из бирманцев и камбоджийцев, которые, вооружившись тупым мачете, убили троих тайцев, командовавших судном. Потом дернул подбородком в сторону пистолета, лежащего на приборной панели возле штурвала. «Им нужно то и дело напоминать, кто тут хозяин». Лицо его оставалось равнодушным, и я вспомнил пословицу о том, что бояться нужно не размера человека, а его взгляда.

Из документов, которые я читал, следовало, что бунты на таиландских рыболовных судах случаются нечасто, зато два из каждых пяти нападений пиратов, зарегистрированных в мире за последние полтора десятилетия, произошли в Южно-Китайском море. Я даже заподозрил, что это очередной случай искажения данных и то, что власти Таиланда именовали пиратством, на самом деле являлось бунтами экипажей.

Глядя вперед, Тан сказал: «Очень опасно». Было неясно, имел ли он в виду моряков, свою работу или регион. Но, что бы он ни имел в виду, мне показалось, что он в завуалированной форме предупреждал, чтобы я не вздумал в случае чего становиться на его пути.