Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах

В одном из подобных заведений я увидел мужчину с предплечьями толщиной с мои бедра; он был вооружен черной деревянной дубинкой и походил на циклопа, охраняющего свою пещеру. Сидевшие поблизости от него несколько неопрятных мужчин, которым, судя по всему, требовалось не больше чем по пиву на брата, чтобы пуститься на поиски неприятностей, выжидающе уставились на нас. Мы вошли, и владелец, которого звали Руи, подсел к нам, чтобы продемонстрировать предложение. Улыбнувшись, он жестом показал на двух сидевших в углу очень юных девушек с толстым слоем косметики на лицах и в обтягивающих блестящих мини-юбках. Затем с гордостью выложил на столе стопку поляроидных снимков девочек, каждая из которых испуганно стискивала в руках плюшевую игрушку. Фотографии сделаны год назад, пояснил Руи и снова указал на девочек у стены, похоже, желая показать, насколько лучше они стали с тех пор. «Популярны, – сказал он, – очень популярны сейчас». Я пытался не показать отвращения к его занятию: продаже детей для секса. Это был лишь один из многочисленных случаев в ходе поездки, когда я, журналист, чья работа – быть свидетелем, чувствовал себя виноватым в том, что не делаю ничего, что помогло бы остановить то, что происходит на моих глазах.

В таких портовых городах, как Ранонг, поставщики рабочей силы действуют рука об руку с владельцами караоке-баров. Зачастую это одни и те же люди. Обычно в глубине или на верхнем этаже здания, где расположен бар, имеются специальные комнаты, где живут девушки и где мужчины, которых переправляют на суда, ждут начала последнего этапа своего путешествия к месту работы. Случается, что в публичных домах мужчин поят до потери сознания или накачивают наркотиками и они приходят в сознание уже далеко от берега[294]. Однако чаще обходится без похищения – чтобы закабалить человека, достаточно вогнать его в долги.

Бутылка пива в заведении Руи стоит примерно $1, секс с «популярной» девушкой – $12. За пару дней набегают суммы, совершенно неподъемные для оборванных бирманцев и камбоджийцев, многие из которых в надежде на будущие заработки преодолевали сотни миль пешком, не имея ни цента. Еда, наркотики и жилье, предлагаемые сначала вроде бы бесплатно, через некоторое время оказываются неоплаченными услугами. И в счет погашения долга мигрантов продают на суда. Когда же они в перерывах между рейсами попадают на берег, капитаны судов часто платят им не наличными, а кредитами в тех же караоке-барах.

Из всех гнусностей, которые я видел, собирая материал для этой книги, караоке-бары в Ранонге были, пожалуй, самыми омерзительными. Вербовщики и владельцы баров не только использовали одних жертв торговли людьми, чтобы заманить в кабалу других мигрантов, вдобавок к этому и секс-работницы и их должники-клиенты зачастую были еще детьми. Уехав наконец из Ранонга, я надеялся, что мне никогда больше не доведется туда попасть.

…

И все же иногда в самых беспросветных местах появляются настоящие герои. Для матросов, бегущих от своих капитанов, главная надежда на спасение – «подземная железная дорога», тайные укрытия рядом с портами, устроенные борцами с торговлей людьми. Активисты прячут морских рабов и часто организуют для них тайный переход через границу. Решившись на побег, рыбаки обычно прыгают за борт и плывут к берегу или попадают туда, спрятавшись на плавбазе, снабжающей суда. Капитаны, заплатившие поставщикам рабочей силы большие деньги, рассматривают такие побеги как разновидность воровства. Поэтому, находясь в порту, они обычно держат команду под охраной и взаперти.

Чтобы узнать, как рыбаки совершают побеги, я в ноябре 2014 г. отправился на Борнео. Этот остров, третий по величине в мире (после Гренландии и Новой Гвинеи), площадью около 287 000 квадратных миль, разделен между тремя странами: Индонезией, Малайзией и Брунеем. Я выбрал Борнео просто потому, что у меня был источник информации в Кота-Кинабалу, столице малазийской части острова. Через нее проходит «подземная железная дорога». Как и большинство людей, связанных с этим опасным делом, мой источник хотел оставаться неизвестным.

В Кота-Кинабалу я познакомился с 38-летним матросом-камбоджийцем по имени Пак. Когда он был в годичной кабале на рыбацком судне, его на несколько недель высадили на сушу, которую мигранты называют «островом-тюрьмой». Это один из тысяч не имеющих постоянного населения атоллов в Южно-Китайском море, куда капитаны рыболовецких судов обычно высаживают подневольных рабочих – на несколько дней или на несколько недель, пока их суда уходят в порт для ремонта. Как правило, команду оставляют с охранником, которому выдают воду, консервы и рыболовные снасти. Охранник надзирает за порядком и следит, чтобы никто не пытался уйти с другим судном. Пак не знал названия атолла, но сказал, что там были моряки с разных судов, которые ждали следующего рейса или перепродажи.