Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах

«Ты сбежал с судна?» – спросил его по-кхмерски мой источник. «Прямо сейчас бегу», – ответил он и приступил к рассказу, перекликавшемуся с историями, которые я уже много раз слышал прежде от других беглых моряков. Какой-то человек пообещал ему работу на стройке в Мьянме, но в итоге он оказался на таиландском траулере. «Капитан орет, бьет кулаками, пинает ногами, может оставить без воды и еды», – рассказывал беглец. В конце концов две недели тому назад он отважился попытать счастья, ночью прыгнул за борт и доплыл до ближнего острова. Там он неделю прятался в лесу, пока не встретил местного рыбака, который отнесся к нему по-доброму и отвез на Борнео.

Мы так и не смогли узнать, почему он решил остаться на каучуковой плантации. Через полчаса после нашего приезда в дверь лачуги постучали еще двое мужчин в темных очках. Они были лучше одеты и явно не страдали от недоедания, как сборщики каучука, которых я видел на дороге. К тому же они были слишком молоды и держались небрежно, что не в обычае владельцев плантаций. Прежде чем они жестами велели рабочему выйти с ними из дома, я успел заметить на ремнях под незаправленными футболками кобуры с пистолетами.

Я спросил у своего источника, что происходит, но он приложил палец к губам, прислушиваясь к разговору снаружи. Через пару минут опасные посетители вернулись в хижину, и тот, что был выше ростом и, похоже, являлся главным в этой паре, уставился на меня. «Ваше интервью окончено», – сказал он с акцентом, но на правильном английском. «Не понял…» – ответил я, вставая и глядя ему в глаза. Я лихорадочно пытался отыскать веские возражения против вторжения этих людей, но ухмылка на лице рослого подсказывала, что он, похоже, будет рад, если я попытаюсь применить силу или как-нибудь еще обострю ситуацию.

Я больше всего переживал из-за того, что придется отдать беглеца этим людям. Повернувшись к своему источнику, я шепнул, что мы должны взять несчастного с собой. Но когда мы жестом показали бывшему матросу, чтобы он быстро следовал за нами к грузовику, один из вооруженных пришельцев вмешался. «Нет, разговор окончен», – сказал он и добавил, что беглец останется с ними. «Мы не можем этого допустить», – сказал я своему источнику. Обменявшись с пришельцами еще несколькими энергичными фразами, он повернулся ко мне и сказал, что мы ничего не можем поделать. «Нужно уезжать, и побыстрее».

На обратном пути мой источник сказал, что эти люди, скорее всего, занимаются охотой за беглецами для капитанов рыбацких судов. Я не мог не задаться вопросом – нет ли моей вины в том, что торговцы людьми узнали о местонахождении этого человека? Не я ли погубил его своими действиями? Не из-за меня ли он возвращается в рабство? Это были очень тяжелые вопросы. Я доверял осмотрительности своего источника и полагал, что мы принимаем все необходимые меры предосторожности, чтобы обеспечить безопасность людей, с которыми беседовали. Каждый раз мы использовали разных, но проверенных водителей. Во вторую поездку я отправился на автомобиле с тонированными стеклами и местными номерными знаками, в который сел вдали от отеля.

Мой источник, который занимался помощью беглецам уже больше десяти лет, сказал, что не считает нас виновными в случившемся. Скорее всего, торговцы людьми уже знали, где находится этот человек, и их приезд случайно совпал с нашим визитом. «Места здесь тихие, – сказал он, – новости распространяются быстро». Я предложил обратиться в полицию. Мой спутник посмотрел на меня с изумлением, а то и с презрением. «Иэн, – сказал он, – это и были полицейские».

…

Летом 2017 г. я вернулся в Южную Азию, чтобы продолжить изучение проблемы морского рабства[297]. Готовясь к поездке, я обратился к властям Таиланда с просьбой разрешить мне присутствовать при выборочных проверках на рыбацких судах в море. Полученный ответ гласил, что мне будет разрешено участвовать в патрульных рейдах и, более того, власти будут проверять любые суда, на которые я укажу, при условии, что они окажутся не слишком далеко от берега.