Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах

Это говорило о неслыханной готовности к сотрудничеству. Проблема морского рабства в Таиланде привлекла внимание мировой общественности. Таиландские журналисты и сотрудники некоммерческих организаций сделали первые блестящие репортажи о вопиющих злоупотреблениях в области трудовых отношений[298]. Вскоре тему подхватили The Guardian, National Public Radio и международные организации, в частности Фонд экологической справедливости (EJF). В 2015 г. этот вопрос получил освещение в The New York Times, и тогда же группа бесстрашных репортеров Associated Press проделала потрясающую работу, вскрыв трагическую историю десятков людей на индонезийском острове Бенджина. После побега они были брошены на произвол судьбы или в некоторых случаях заключены в тюрьму рыболовными компаниями. Благодаря их работе, отмеченной двумя наивысшими наградами в американской журналистике – премиями Джорджа Полка и Пулитцеровской, несколько тысяч таких людей были репатриированы и вернулись в свои дома в Индонезии, Мьянме и других странах.

Возвращаясь в Таиланд, я понимал, что многое из того, что я увижу во время рейдов в море с правоохранителями, будет постановкой. И все же мне казалось, что оно того стоит, потому что ошибки, которые неизбежно допустят власти, стараясь произвести хорошее впечатление, будут весьма поучительны. «Вы должны предоставить нам список судов», – напоминали официальные лица по мере того, как приближались сроки визита. Я знал, какие суда находятся в море, потому что информация о местонахождении большинства из них была доступна в сети. Я рассчитывал попасть на любое судно, подозреваемое в злоупотреблениях или уже попадавшееся на них. Поэтому я сказал, что сообщу несколько названий судов, которые, по моим данным, следовало бы проверить, и добавил, что рассчитываю, что власти предложат свой собственный, более подробный список. Срок выхода из порта близился, но правительственного списка объектов для досмотра так и не было.

Я наивно предполагал, что власти Таиланда, опираясь на показания рабочих, донесения портовых инспекций, сведения о прошлых нарушениях и продолжающихся полицейских расследованиях, примут решение, какие из рыболовных компаний или судов следует проверять в первую очередь. Ничего подобного сделано не было. Либо сведения не собирались, либо организация работы не позволяла властям выделить выдающиеся объекты. «Мы будем полагаться на ваш список», – сказал мне один военно-морской чиновник за несколько дней до выхода в море. Я попросил местных активистов борьбы с торговлей людьми подобрать мне побольше судов для проверки. Они, исходя из собеседований с недавними беглецами и информации от полицейских, которым доверяли, за два дня сделали работу, с которой в столице не справились за три недели.

Этот вроде бы частный случай недвусмысленно говорит о недостатках в работе таиландской полиции. Коррупция подрывает доверие между разными правоохранительными органами, и они, боясь утечек, не обмениваются информацией о том, как жертвы попадают в сети торговцев людьми, кто участвует в этой преступной деятельности и какую тактику преступники используют для обхода мер защиты. Чтобы собрать подобную информационную базу, власти должны сами опрашивать попавших в неволю рыбаков, но пока что это делается неэффективно.

Я убедился в этом за неделю, проведенную в море на двух таиландских военных кораблях. Группа инспекторов из департаментов рыболовства и труда провела полдюжины выборочных проверок на рыболовных судах. Их команды обычно состояли из трех десятков мужчин и подростков, в основном камбоджийцев, но встречались также тайцы и бирманцы. Многие из проверенных судов представляло собой крупные сейнеры кошелькового лова – неуклюжие, крепкие, как бульдоги, с трюмами, где на льду до самого верха были составлены ярко-синие бочки с выловленной рыбой. Сначала на судно высаживалась группа вооруженных охранников в бронежилетах. Они обыскивали команду в поисках оружия, сгоняли всех в одно место, усаживали на палубу и заставляли сидеть неподвижно и смотреть в сторону. После этого появлялись инспекторы. Такая тактика была оправданна с точки зрения безопасности, но оскорбляла и приводила в ярость матросов – казалось, что в преступлениях подозревают именно их, а не капитана и его подручных.

Во время одного такого абордажа я стоял рядом с капитаном на мостике сейнера, пока инспекторы проводили досмотр. Одежда капитана пропиталась табачным дымом, изо рта плохо пахло, на полу под ногами валялись пустые банки из-под энергетического напитка Red Bull. А перед штурвалом были закреплены пять человеческих черепов, которые, по словам капитана, он выловил сетью и хранил на удачу. Эта версия показалась мне сомнительной. Я подумал, что черепа, вероятнее всего, напоминали о том, что бывает с непокорными.