Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах

На одном из судов «Морского дозора» имелось самодельное устройство, именуемое «консервным ножом» – приделанная к правому борту двутавровая балка с заостренными кромками, прекрасно годившаяся для того, чтобы ободрать или даже пробить борт другого судна. Во время столкновений «дозоровцы» обычно спускали на воду надувные моторные лодки «Зодиак» и с них пытались заклепать строительными пистолетами шпигаты в фальшбортах, через которые с палуб плавбазы стекает кровь и другие жидкие отходы. Японцы в ответ выпускали струи из водяных пушек и швыряли якоря-кошки на длинных линях, пытаясь прорвать или перевернуть надувные лодки. В ходе этих столкновений никто не погиб, но многие были уверены, что это лишь вопрос времени[352].

Каждая сторона также была вооружена затасканными силлогизмами в оправдание своего поведения. Несмотря на всемирный мораторий на добычу китов, японцы утверждают, что ведут охоту в рамках научной программы сбора данных, с помощью которых они докажут, что китов в море много и их популяции ничто не угрожает. «Морской дозор» признает, что нарушает закон, тараня суда противников и препятствуя их проходу, но утверждает, что эти действия оправданны, так как привлекают внимание к саботажу законов, защищающих китов и другую фауну и флору океанов[353].

Хотя столкновения между «Морским дозором» и китобойными судами давно не новость, 2016-й оказался неординарным годом. Международный суд вынес решение, запрещающее японцам добычу китов в Антарктиде, но последняя в мире китобойная плавбаза проигнорировала запрет[354]. Японский Институт исследования китов, управляющий китобойными судами, просто переименовал экспедицию и объявил, что в течение зимнего сезона во имя науки будет убито 333 кита. После банкета и многолюдных проводов в порту капитан «Ниссин-мару» повел плавбазу на юг. Флотилия выключила транспондеры и прошла невидимой до самого края земли.

…

К 2016 г. противостояние между «Морским дозором» и японцами вышло за рамки испытания нервов и столкновения взаимоисключающих идеологий. Эффектные битвы в Антарктике заставили многих людей задуматься о судьбе океана.

Если никто не способен контролировать исполнение законов о борьбе с промыслом китов и стычки в антарктических водах, то что будет, если какие-то страны или компании начнут самовольно добывать полезные ископаемые или сбрасывать отходы? Если незаконные действия наподобие удобрения морских вод железом у берегов Канады назовут «исследованиями», разрешит ли их мировое сообщество? А если наблюдение за исполнением законов будет предоставлено добровольцам или таким самозваным поборникам справедливости, как «Морской дозор», и эти группы не справятся с взятыми на себя обязанностями – не превратятся ли полюса Земли в ничейные зоны, не знающие законов, никем не управляемые и при этом являющиеся объектами всеобщих притязаний?

«Морской дозор» овладел искусством оборачивать любые споры в свою пользу так, что эта организация обычно предстает в выгодном свете. Я старался заглянуть за завесу искусной риторики и просчитанных трогательных заявлений и напоминал себе, что критики организации приводили серьезные аргументы, обвиняя защитников морей в ханжестве, саморекламе и нежелании вникать в нюансы. Однако я тоже поддался обаянию положительного образа борцов на природу. Готов признать, что мои репортажи о кругосветных морских погонях «дозоровцев» по сути рассказывали о бегстве из обыденного серого мира, в котором я обретаюсь и который не раз упоминал на страницах этой книги.

Существующие морские законы зачастую невнятны, противоречивы и трудноисполнимы. К тому же в юридическом регулировании человеческой жизни в условиях моря есть масса пробелов в самых, казалось бы, важных местах. По этой причине в океане так часто совершаются преступления – действовать вне рамок закона и тем более при полном его отсутствии гораздо легче. Погони «Морского дозора» не утверждали закон, а были прямым насилием. «Консервный нож», которым крушили преследуемые суда, символизировал отношение «дозоровцев» к морскому праву и их решимость перекраивать законы по своему усмотрению. «Морской дозор» видел себя в роли шерифа океанских просторов и, как ни относись к его идеологии, не скрывал своих намерений. Собирая материал для этой книги, я обычно сталкивался с людьми, старательно маскировавшими свои цели. «Дозоровцы» вели себя иначе.

Казалось, что добыча китов логично завершает мои исследования беззаконного океана. В 1975 г. Гринпис начал свою первую кампанию против охоты на китообразных, и лозунг «Спасем китов» стал громким призывом к охране моря, набатным звоном, извещавшим о том, что не все ладно за дальним горизонтом. Однако, несмотря на ограничение китобойного промысла, он по-прежнему идет в международных водах, подчас, как в случае с «Ниссин-мару», маскируясь под научные исследования и являя собой отголосок той эпохи, когда океан рассматривался как неисчерпаемая кладовая божественных даров человечеству.