Океан. Выпуск четвертый

Почему-то засмеявшись, Ив слегка потянул ручку управления на себя, вертолет оторвался от площадки и легко взмыл над складом, но вдруг резко накренился. Взревел двигатель. Лопасти с бешеной скоростью крутились над фюзеляжем, но не могли «зацепиться» за воздух: порыв ветра «выдул» воздушную подушку, на которой как бы держится машина во время полета… Земля понеслась навстречу. Раздался грохот и скрежет: вращающиеся лопасти рубили камни и сами разлетались на сверкающие, искореженные пластины металла…

Один из псов подпрыгнул, ударив Вальку передними лапами в спину, и, зарычав, вцепился в край спасательного жилета. Заорав, Валька перехватил палку двумя руками и что было силы ткнул пса коротким концом в морду. Зверь разжал зубы, а Валька остановился и, крича что-то, крутанул над головой палкой…

В следующее мгновение произошло странное: будто забыв о человеке, рыжие и черные псы бросились друг на друга. Вскочив на камень, Валька всхлипывал от страха, а в траве возле самого камня кипела схватка. Рыча, взвизгивая, подвывая, черные и рыжие псы бились, кажется, не на жизнь, а на смерть… Что происходит? Откуда на острове столько собак? Ноги дрожали. Утерев рукавом с лица пот, Валька опустился на дурно пахнущий собачьей мочой камень. Трава возле него была вытоптана, немного в стороне валялся полуразложившийся труп черной собаки, несколько дальше белел череп с клочками рыжей шерсти.

Пронзительный, отчаянный визг. Хриплые стоны: черный пес перегрызал глотку рыжему. Вой, захлебывающийся лай и лай, вырывающийся из покрытой розовой пеной пасти другого пса, лай, как мольба, как просьба о пощаде. Спрыгнув с камня, оглядываясь, сжимая до боли палку в руках, Валька пошел прочь.

Вскоре звуки побоища стали стихать, и Валька увидел, что несколько рыжих собак возвращаются к своей пещере, а черные псы и среди них некрупный жесткошерстный песик, обликом своим похожий на терьера, усталой рысью следуют за ним. А там, у камня, остались лежать две рыжие собаки и, подвывая, ползал черный пес. Видимо, у него был поврежден позвоночник, и зверь не мог встать на задние лапы.

— А вот я вас! А вот!.. — крикнул Валька, поднимая над головой дубинку.

Но псы и внимания на него не обратили: прихрамывая, зализывая на бегу раны, они протрусили мимо по нетоптаной тропинке, потом свернули влево и вскоре скрылись среди груды камней. Лишь песик, похожий на терьера, продолжал приближаться к человеку. Валька ждал. Пес подбежал еще на несколько шагов, остановился, посмотрел в Валькино лицо желтыми веселыми глазами и мотнул коротким хвостом: на его шее виднелся ошейник.

— Что? Ты… свой?.. — Валька сказал «свой» и засмеялся: свой — значит «человечий» пес, пес, живущий с человеком, а не дикарь, как эти черные да рыжие. Он присел, почмокал, посвистел: — Ну-ка, иди сюда…

Пес подбежал и ткнулся сырым, горячим носом в ладони человека. Валька потрепал его по жесткой, как нейлоновая швабра, башке и прочитал на бляхе, прикрепленной к ошейнику, имя «Дик». Сказал:

— Так ты, наверное, беглец, а? Удрал из Порт-о-Франса? Ах ты хороший!.. Ну, пойдем со мной.

Пес оглянулся. Со стороны груды камней слышался лай. Один из «черных», вспрыгнув на громадный валун, звал его: назад, вернись!..

Валька свистнул, и Дик, как бы указывая дорогу, побежал впереди него. «По-видимому, этой долиной владеют две стаи собак», — размышлял Валька. Он шел все быстрее и время от времени оглядывался: не преследуют ли их черные псы? Нет. «Видимо, зализывают раны… Ну да. И границы территорий охраняются сторожевыми псами. Псы-пограничники!.. Вот у того-то камня и проходит граница двух суверенных собачьих территорий… Уф!.. И теперь я в государстве Черных Псов».

— Эй, Дик! Я путник, оказавшийся в беде! — крикнул Валька своему провожатому. — Скажи всем своим, ты понял, а?

Дик оглянулся, мотнул хвостом и, подождав человека, толкнулся в его колени носом. Валька наклонился, чтобы погладить его, но Дик выскользнул из-под ладони, всем своим видом показывая, что он не щенок какой-нибудь, а взрослый пес, — к чему все эти сентименты?..

Засмеявшись, Валька пошел быстрее. Долина круто заворачивала влево, и ветер совсем стих, он остался позади, за хребтами… Впереди сверкнула вода, и Валька догадался, что он вышел на северную кромку острова. Залаяв, Дик побежал, и Валька побежал тоже. Вскоре он оказался на берегу тихой и глубокой бухты. О глубине ее говорил густо-синий цвет воды. Вправо виднелся океан, на мысу возвышалась ярко-белая башня маяка, а влево — пирс и покрытые зелеными крышами из гофрированного железа постройки. По-видимому — небольшой заводик и жилые дома. Дик ринулся вперед, и вскоре лай его гулко разнесся среди домов…

Жан выбрался из-под обломков вертолета сам, а Ива пришлось вытаскивать. Лицо у него было будто вылепленное из теста, висок рассечен.

— Нога… — прохрипел он. — Я чувствовал, как она… как она ломалась. У бедра и… и выше.

— Запросите танкер, есть ли на борту судна хирург, — сказал Легран, помогая укладывать пилота на носилки. — Я ведь терапевт… Жан, а как вы?