Океаны в трехлитровых банках

– Да потому что у ее отца такая фамилия! И у меня такая, и у моего отца, и у деда, и…

– Понял, понял! Но только сейчас берут фамилии матерей тоже. И так как наша Сарочка по маме еврейка, ей будет лучше записаться как Шнеерсон.

Дедушка Яша вспоминает, где у него фиброзно-мышечный полый орган, нащупывает пульс.

– Оля, ты слышишь это? Нет, ну ты слышишь этого старого шизофреника?! Только через мой труп!

– Вы уже столько раз обещали, шо мне пальцев сороконожек не хватит, чтобы посчитать, сколько раз вы уже обещали! – парирует с честью, достоинством и нотками хамства дед Янкель.

На следующий день родители пошли в ЗАГС. Мама с папой люди добросердечные, не любят войн, как вы это уже поняли. Они не желали кого бы то ни было обидеть, они у меня очень мудрые. Работница ЗАГСа дрожащей неуверенной рукой готовится вписать в свидетельство о рождении новое имя.

– Вы уверены? Нет, вы точно этого хотите? Переделывать будет очень долго! Уверены, да???

Последняя буква. Все. Дело сделано.

Отныне для всех я – Фрося Шнеерсон.

Родители подумали, что до школы я редко буду пользоваться своим полным именем, поэтому у меня будет целых семь лет, чтобы научиться жить с этой трудновыговариваемой и такой же труднопереносимой фамилией на нашей наполовину исторической родине. А с именем Фрося мне будет проще, нежели с именем, за которое болел всей душой дедушка Янкель.

Мои дедушки снова вместе за одним столом. Вначале пили от общего горя, но после пятой стопки они решили, что Фрося Шнеерсон – терпимо, а после двадцатой – о, чудо! – сочетание моих имени и фамилии неожиданно стало красивым, оригинальным, а главное – редким. Второй такой во всем мире не найдется!

На рассвете они уснули. Один – лицом в салат, второй – скатившись на газон в обнимку со своим пуделем. Алкоголь консолидирует людей, даже таких разных, как Яков Яковлевич и Янкель Янкелевич.

Глава третья

Третье июля – это…

день разноцветных носков с пальцами; луженых глоток; открытие планеты Нептун; дата падения Римской республики; День независимости Марокко; в продаже появились первые телевизоры по цене 75 долларов; правительство Польши разрешило эмиграцию польских евреев в Израиль; проведено первое испытание ядерного оружия; в США введен закон, запрещающий государственным больницам и другим учреждениям здравоохранения делать аборты; Борис Ельцин избран президентом РФ на второй срок; в Испании вступил в силу закон об однополых браках.

В этот день скончались…

Мария Медичи, королева Франции; Теодор Герцль – еврейский журналист и политик, основатель политического сионизма; Джим Моррисон, лидер музыкальной группы The Doors; Гейлорд Нельсон, инициатор празднования Международного дня Земли.

Родились…

Ли Шичжэнь, китайский ученый-универсал: врач, травник и специалист по иглоукалыванию; Альфредо Кейль, автор мелодии государственного гимна Португалии; Франц Кафка, чешский философ и писатель; Зинаида Николаевна Райх, актриса, жена Сергея Есенина, затем Всеволода Мейерхольда; Фрося Шнеерсон, любительница книжек с картинками, прыжков со спинки диванов, специалист по расшатыванию нервной системы взрослых, похитительница яблочной пастилы и шашлыков.

В мой день рождения с утра был туман, вечером – ливень с градом, днем на солнце можно было жарить глазунью, а ночью – без свитера замерзнуть, заболеть и попасть в сводку новостей с заголовками о почти летальном, летательном на небеса, исходе.

– Поэтому она у нас как времена года, сложно ей будет, однако никогда не скучно. – Так меня обрисовала красками, фломастерами и цветными карандашами моя прабабушка Геня, которая не умеет читать, писать не умеет, но ее житейская мудрость – она ногами, руками, головой и сердцем родом из умения слушать и слышать. Прабабушка Геня – она для нас как дорожные знаки, горизонтальные разметки, ремни безопасности и защитные подушки вместе взятые, она наш семейный светофор, которому подчиняются все.

В свои три месяца я стала, не побоюсь этого слова, красоткой, но первые девяносто дней намека на это не было ни единого, и бедные родственники вдруг поверили словам Дарвина о происхождении человека от обезьяны. Однако им было непросто, так как обезьяну они перед собой видели, но вот в человека она никак не превращалась. Приматом я стала на вторую неделю, а в первый день больше походила на медузу – когда меня внесли в палату к маме и положили на ее грудь, она испугалась и заплакала:

– Она больна или некрасива, а может, и то, и другое!? – мучилась моя несчастная мамочка в догадках.

Бледная как поганка, без бровей, паутина – вместо ресниц, лысая, с рыжими, как пятна у жирафа, веснушками на носу. Вы же знаете, все познается в сравнении – как назло, до меня в палату внесли новорожденную девочку. Красавицу! Копна волос, алые губки, черные, как ночь, ресницы с бровями.

– Это все потому, что она – Шнеерсон! – орет дед Яша в день нашего с ним знакомства.

– Конечно, Фрося! Вылитая Фрося! А была бы Сарой… – не меньше разочарован дед Янкель.