Читаем Океаны в трехлитровых банках полностью

Океаны в трехлитровых банках

Мне кажется, без книги дедушку Янкеля я еще никогда не видела. После окончания университета он открыл свой психологический кабинет и занялся частной практикой. Дедушке было близко гуманистическое направление Альфреда Адлера, следующим его увлечением стал Карл Юнг и его коллективное бессознательное, а когда дедушке было сорок пять, он увлекся психоанализом и целых тридцать лет оставался самым преданным последователем Зигмунда Фройда. Именно Фройда! Когда говорили «Фрейд», он весь съеживался, корчил злую гримасу и говорил плохое слово, но я не знаю этого слова, потому что каждый раз по несчастному стечению обстоятельств либо поверх дедушкиного рта оказывалась чья-то ладонь, либо в моих ушах оказывались чьи-то пальцы.

Кушетка, которая стояла у него в кабинете, теперь стоит в гостиной. Он никому не разрешает на нее ложиться. По ночам, когда все спят, он садится в кресло-качалку, напротив кушетки, смотрит на нее, думает о чем-то и улыбается. Вот бы залезть в его голову…

– Фрося, ты что там, уснула? – стучит в дверь бабушка Роза.

– Я какаю.

– Целый час?! Какерманша. Смотри, чтоб шишки у тебя там не выросли.

Бабушка Роза часто называет меня какерманшей, потому что я подолгу сижу в туалете и расходую много туалетной бумаги.

А в шестьдесят лет дедушка ушел от пациентов к Богу.

– Эти инфантильные нытики у меня уже в печенках сидят! – сказал дедушка. – Э, Розочка, ты не помнишь, я обрезан?

С тех пор на его шее появилась Маген Давид, заповедей стало – как зерен в гранате – шестьсот тринадцать, и к нам зачастили бородатые мужчины с пейсами. Они вместе с дедушкой закрываются в кабинете, где могут целыми днями читать Тору и о чем-то громко спорить. Дедушка часто вылавливает меня, сажает рядом за стол, и я оказываюсь в клетке религиозных диспутов. Как правило, в такие дни по ночам я не сплю, потому что высыпаюсь на этих встречах. Немедля, сразу же после их ухода, бабушка Роза берет пылесос и принимается убирать там, где ступали ноги этих людей.

– Роза, в чем дело? Каждый раз одно и то же! Неужто обсессивно-компульсивное расстройство?! – сокрушается дед, вспоминая что-то из психиатрии.

Дедушка не понимает, а я понимаю. Дедушка не замечает, а я замечаю. Приход этих людей каждый раз как приход первого снега. Из их волос, не переставая ни на минуту, сыплется перхоть. На стол, на пол, на ковер. На все! Даже в куриный бульон, которым их угощает бабушка Геня, тоже крошится перхоть.

– Фрося, садись возле меня. Я расскажу тебе, как Моисей выводил евреев из Египта.

– Деда, это про то, как море расступилось, и про манну небесную?!

– Тогда про десять казней египетских.

– Это там, где нашествие саранчи, лягушек?!

Дедушка нервно листает Тору.

– Расскажи мне лучше про рождение маленького Иисуса, – прошу его я.

Дедушка фыркает и выходит из комнаты.

– Роза, с этим ассимилированным ребенком нужно что-то делать!

Ну вот. Опять дедушка ругается. А я что? Я – ничего.

Иду в туалет. Что это??? В туалете появились полки, на полках книги. Кто-то стучит в дверь.

– Фросечка, чтобы время попусту не терять, сиди – читай. Рекомендую начать с нижней полки.

Дедушка, довольный, идет в сарай, чтобы положить на место молоток и банку с гвоздями.

Вы не поверите, но я таки полюбила книжки. Потому что зачастую книжки интереснее людей. Они расскажут, покажут, научат большему, а самое главное – их нескончаемый поток мыслей и слов можно прекратить тогда, когда ты сам этого захочешь, лишь закрыв надоевшую тебе страницу. Люди – неплохие существа, но в общении с ними нужна мера. У каждого мера своя. Моя – она такая ограниченная!