Охота на лисицу (СИ)

— Р-р-агх! — зарычал он ей куда-то в шею, опуская голову на любимое тело, не желая выходить из нее, не желая прекращать, желая кончить внутрь, чтобы она чувствовала всю его любовь, все то, что она с ним делает, что он готов сделать для нее.

На последнем толчке он выходит, бурно изливаясь на живот. Голова еще лежит на сгибе ее плеча, слыша стук ее сердца и хриплые вздохи, перед глазами мельтешат черные круги, а в ушах звенит. Зубы, оказывается, впились в нежную ключицу. Не сильно, но заметно. Руки отказываются слушаться, сотрясаясь мелкой дрожью.

Через пару минут он поднимает голову. Ее взгляд направлен куда-то вверх, в уголках глаз блестят слезы, а на губах застенчивая улыбка. Поднимается полностью, вытирая то, что он натворил, с чувством выполненного долга и дикой усталости ложится рядом, сгребая в охапку лисичку.

— Ну? Ты чего? — нежно шепчет он, когда она утыкается в его плечо, и он ощущает мокрые дорожки ее слез.

— Я люблю тебя, — тиха выдыхает она.

Он прижимает ее ближе, успокаивая, качая в руках, и без остановки шепча: «люблю тебя» …

Перед Мэвой замаячил Оток, город, который некогда славился множеством мануфактур и литейных заводов. Теперь почти все они были закрыты. Почему? Причиной тому Махакам. Когда его ворота отворились для человеческих купцов, те быстро обнаружили, что тамошнее оружие дешевле и лучше товаров из Отока. С тех пор караваны направлялись в горы в обход Ривии… Однако королеве было любопытно, что же такого придумал Барнаба и за производство чего взялись лисы. Она надеялась, что это пусть и не поднимет Оток, а вместе с ним и всю Ривию, в глазах жителей Севера, но хотя бы оживит ярмарки и торговые площади.

При виде наступающих лирийцев черные бросили город, оставив за собой открытые настежь ворота. Бежали они, однако, не с пустыми руками, а с обозом из десятков доверху нагруженных возов.

— Интересно, что это они увезли? — проговорила королева, останавливая коня.

— Что-то тяжелое, — ответил Гаскон, прищурив глаза. — Ты гляди. В каждую повозку были впряжены по два коня, а колеса оставили глубокие следы.

— Стыбзить что-нибудь из моих мануфактур они точно ничего не могли: Николс обещал поставить отличную охрану. А вот другие… — задумалась Лиса.

— Все, что они вывезли из города, — сказала королева, — принадлежит мне… И ко мне вернется. В атаку!

Королева вонзила шпоры коню в бока и бросилась в погоню за нильфгаардцами. Увидев, что боя не избежать, черные остановились и заняли оборонительные позиции. Мэва почувствовала удар: нильфгаардская стрела со звоном ударила ее в нагрудник. К счастью, пластина выдержала, и королева осталась невредима. Но если бы лучник прицелился получше, если бы послал стрелу на несколько сантиметров выше… Мэву прошиб холодный пот. Это правда. Война приближалась к концу. Но королева должна была внимательно следить, чтобы для нее самой этот конец не наступил слишком рано. Она вспомнила про раненную рыжую разбойницу, что было решено отправить предварительно в город, чтобы она не лезла в битву и навела справки про украденные нильфами вещи. Конечно же девушка восприняла такое решение в штыки и даже пыталась обхитрить и вынудить взять ее с собой, но Гаскон был непреклонен и, строго взглянув на нее и поцеловав в лоб, молча прекратил спор.

Рейнард постоянно был возле Мэвы, прикрывая собой, беря на себя удары врагов и разделяя с королевой свой щит. В груди разливалось двоякое чувство: с одной стороны, она чувствовала опеку графа и не могла не улыбаться такому проявлению заботы, но с другой — она ведь королева, воин, который может за себя постоять, и в глазах своих подданных она должна быть сильным лидером. Рейнард как будто чутко ощущал настроение своей госпожи, а потому, хоть и был рядом всегда, но прибегал к помощи и защите только в крайних случаях. Битва была несложная, и вскоре нильфгаардцы сами сдались лирийцам.

Мэва собственноручно заковала командира нильфгаардского отряда: молодого дворянина с тщательно подстриженными усами. Как и многие имперцы, он бегло говорил на Всеобщем языке.

— Так что же в повозках, капитан? — спросила королева.

— Утиль, Ваше Величество, — прямо ответил нильфгаардец, а затем добавил, видя удивление королевы. — Наши инженеры планировали использовать мануфактуры в Отоке… Пока туда не заселился этот мистер Фокс, который быстро подмял под себя все производство… Но это даже хорошо, потому как то, что досталась нам оказалось слишком примитивным. Этот Фокс и произвести-то толком ничего не сможет! Я получил приказ вывезти весь металлолом. Его должны были пустить на наконечники.