Охота на наследника

Это было правдой, но сегодня его порывы были искренними. Даже тогда в их первый раз, у него на уме был коварный замысел. Да, пошло все не по плану, но определенно он играл нечестно. А тут его душа отворилась нараспашку, вот только Джулия старалась не верить ему больше.

– Но я тебе не нужен, – забормотал Бренсон, зарывшись головой в ее платье и нежно целуя живот. – Не нужен, а ты сейчас мне нужна. Кроме того, это наш долг, долг быть вместе нынче ночью…

Джулия не почувствовала отвращение к его ласкам, хотя с горечью понимала, что предает сама себя. Он, словно змей–искуситель, обволакивал ее ложью, и ей хотелось в нее верить, а ведь еще пять минут назад она ненавидела его всем сердцем. Очевидно, количество выпитого смягчило его гнев и пробудило нечто иное. Но стоит ли уступить?

Она с силой отняла его голову, от своего живота, желая сказать, что он не получит силой чего хочет, но в его глазах стояла такая мольба и беспомощность, что, вместо гнева, сердце облилось теплом. Боже и как он это делает? Это был снова тот же мужчина, что целовал ее у камина. И когда он потянулся к ней она, не в силах удержаться от соблазна приникла к его губам.

Как странно влияла на нее смена его настроения. Куда делся пылавший в ней гнев и ненависть? Удивительно, но было приятно снова вкусить этот пьянящий напиток. В конце концов, она уже носит его ребенка, они женаты и пусть она покориться его воли, как и полагается жене. Может завтра все вновь измениться, однако сегодня можно забыть все невзгоды и снова окунуться в мир блаженства. Она еще помнила, как хорошо им было тогда, вместе. Хотя к тем чувствам уже примешалась завидная толика боли.

Но жадность, с которой он приник к ней обещала блаженство.

Ее теплые уста быстро вдохнули жизнь в его запавшую грудь, вытиснив горе и печаль. Разум застелила пелена наслаждения, и обида отступила. Сегодня он упьется ею, утешиться, хотя возможно всего лишь примет акт милосердия с ее стороны, ну и пусть.

Его руки заскользили по шее, опустились ниже, обнажили плечи. Губы коснулись нежной кожи, проделывая горячий путь к самому ее сердцу. Бренсон с неистовым наслаждением вдыхал ее нежный аромат, не веря, что это снова происходит, и не веря, что можно так желать женщину.

Поднявшись на ноги, руками он крепко обхватил свою драгоценную ношу и направился прямо в спальню. Сегодня ночью она будет его. Этот бой он выиграл – она сдалась. Или, быть может, потерял свою душу, дав ей знать какую власть, она имеет над ним?

Положив жену на постель, Бренсон быстро скинул свою одежду и принялся освобождать ее от платья. Глаза в это время неотрывно следили за эмоциями на ее лице. Там было ни то желание, ни, то мольба.

Оба молчали. В эту ночь слова были лишними и могли все испортить.

Когда Бренсон несдержанно разорвал корсет, желая поскорее увидеть обнаженное женское тело, из ее глаз невольно выступили слезы. Было что–то горькое в том, что сейчас происходило. Оба это понимали. И когда он принялся осыпать поцелуями ноги, бедра, живот, грудь и шею жены – она стала уже заметно всхлипывать.

Рассудок был затуманен, но все же не настолько, чтоб остаться равнодушным к тому что с ней происходило. Посмотрев в ее заплаканное лицо, он тяжело вздохнул и откинулся на спину, прикрыв глаза руками. Если она этого не хочет, он не станет заставлять. Будь проклято его безвольное тело и дурное сердце. Эта женщина его сведет с ума.

– Уходи если хочешь, – голос был лишен всяких эмоций, но заставил заплакать ее еще сильнее.

Бренсон разочаровано выдохнул.

Он не мог знать, что она плакала потому, что чувствовала себя какой–то безвольной перед ним, и просто не могла успокоить свое сердце. Гордость не позволяла игнорировать все, что разделяло их, хотя тело требовало сдаться.

– Уходи, – повторил уже громче он, явно борясь с собой. Сердце больно колотилось, он гнал ее, а сам молил про себя, чтоб она осталась.

– Уходи, черт тебя возьми!

Не выдержав этого безмолвного рыдания, которое его попросту раздражало, Бренсон резко перекатившись, подмял жену под себя.

– Чего ты хочешь? Посмотри на меня!

Она повиновалась. Глаза смотрели невнятно, размазанным от слез взглядом. – Ты хочешь уйти? – Он не сильно удерживал ее руки, так как она постоянно пыталась прикрыть лицо. Пристально глянув, он повторил вопрос. – Хочешь?!

Секунду она молчала, нервно закусывая губы и тут сильно зажмурив глаза, отрицательно замотала головой.

Джулия ненавидела себя, потому что правда была в том, что она не хотела уходить, она хотела быть здесь с ним.

– Нет, нет, нееее-т, – несколько раз повторила она и жадно поймав его губы она сама с неожиданной силой впилась в него губами, обняв за плечи. Он ответил почти до боли жестоким поцелуем.

Обволакивая друг друга их тела, удивляя своих владельцев, заговорили на своем, телесном языке страсти. В умах обоих любовников царила такая блаженная неразбериха, что они уже никак себя не контролировали и не останавливали. Проблески сознания требовали только еще больше поцелуев и еще больше касаний. Касаний нежных и страстных, сильных и мягких.