Охота на нежить

— Немой! — обиженно сказал Мыш. — Вообще-то, сначала моя очередь! Мы с Соловьём уже договорились. Я и за учёбу заплатил.

— Чем это? — удивился я.

— Золотом.

— Откуда у тебя золото?

— Здесь, в траве подобрал. Соловей, покажи Немому!

Соловей достал из кармана маленький тускло-жёлтый самородок.

Хера се!

— Ну, и везучий ты, Мыш!

Тут я вспомнил про пустую казну и нахмурился.

— Слушай, Мыш! А ведь золотой самородок — это доход. Или даже прибыль.

— Ну, да, — ответил Мыш. — Давай, Немой, я тебе книжку по бухгалтерии принесу. Чтобы ты не путался.

— Погоди, не сбивай с мысли! Если ты получил доход — значит, должен заплатить с него налог.

— Кому? — удивился Мыш.

— Мне, — скромно ответил я. — В смысле — в княжескую казну.

Мыш задумался.

— В целом, это соответствует действительности, — неохотно признал он. — Но денег у меня нет. Ты ведь мне жалованье не платишь.

Бля!

— А как я заплачу тебе жалованье, если у меня денег нет? А денег нет потому, что ты налог не платишь.

Ипать! Замкнутый круг.

— И золота у меня уже нет, — продолжил Мыш. — Я его Соловью отдал.

— Точно! Соловей, ты же получил золото?

— Ну, — ухмыльнулся Соловей.

— Значит, должен заплатить налог. И за Мыша заплати тоже. Я ему этими деньгами жалованье выдам, а он тебе долг отдаст.

— И на хрена это всё? — поинтересовался Соловей. — Если мои деньги всё равно ко мне вернутся.

Я озадаченно почесал в затылке. Бля, как тяжело княжить-то!

— Короче! На хер всю эту дурь с налогами. Муть какая-то. Но нам надо срочно раздобыть денег и разбогатеть! Иначе княжество погибнет!

— Хорошая идея! — поддержал Мыш.

— А я уже, — негромко заметил Соловей.

— Что «уже»? — поинтересовался я.

— Уже денег раздобываю. Вот только с вами промашка вышла. Наскочил на нищего князя.

— Разбой — это не выход! — строго сказал Мыш.

— Почему? — удивился Соловей.

— А в старости на что ты жить будешь? Состаришься, выпадут у тебя зубы, свистеть не сможешь. Придёшь к князю за пенсией, а он тебя и повесит, как разбойника.

— Да ну на хер! — неуверенно сказал Соловей и задумался.

Думал он с минуту, не меньше. А потом поглядел на меня.

— Слушай, князь! А что ты там говорил про уроки художественного свиста? Учителям музыки ведь пенсия полагается?

— А то! — уверенно ответил я. — Так что, идёшь к нам в команду?

— А куда деваться? — вздохнул Соловей. — Эх! Немного на мечту своей жизни не накопил!

— А что у тебя за мечта? — спросил я.

— Хочу филармонию в Старгороде открыть. А ещё музыкальное училище и городской оркестр. Чтобы приобщать горожан к музыке.

— Ни хрена себе, у тебя планы! И ты на всё это думал грабежом денег добыть?

— Чего не сделаешь ради мечты? — вздохнул Соловей.

— Ладно, не кисни, свободный художник! Заработаешь на филармонию! Обучишь мне нескольких бойцов художественному свисту. А мы с князем Всеволодом тебе из казны денег дадим на хорошее дело. Только сперва надо казну пополнить. А сейчас — в Лопухинку! Вон, дело к вечеру уже, а нам ещё ночлег искать.

Мы упаковали в мешки остатки еды и оседлали лошадей. Соловей уселся позади Джанибека. Джанибек вполголоса затянул унылую восточную песню, а Соловей негромко подсвистывал ему, украшая тягучую мелодию переливами.

Охереть, бля! Никакой магнитолы не надо!

Мы подъехали к мосту через ручей. Тёмная болотная вода медленно, как песня Джанибека, текла в зарослях высокой осоки. На поверхности покачивались яркие жёлтые кувшинки с широкими листьями.

Конь осторожно ступил на узкий деревянный мост. Серые от дождей доски жалобно заскрипели.

Со стороны Лопухинки послышался яростный собачий лай. Прошка привстал на стременах и вгляделся вперёд.

— Бежит кто-то! — сказал он.

Я прикрыл ладонью глаза от солнца и вгляделся.

— Кажись, болотник!

— Он самый! — прищурившись, подтвердил Джанибек. Он прервал песню и потянул из чехла свой лук.

Болотник, хромая, пересёк мост и подбежал к нам. За ним по пятам, рыча и взлаивая, неслась свора деревенских собак.

— Давай сюда! — крикнул болотнику Прошка. Ухватил его за шиворот и ловко закинул на лошадь перед собой. Собаки с лаем запрыгали вокруг.

Одну из них я вытянул плашмя мечом. Собака жалобно завизжала и бросилась прочь.

Соловей коротко и оглушительно свистнул. Ещё несколько собак покатились по траве. Остальные отбежали подальше, но лаять не перестали.

— Что тут у вас за херня творится? — спросил я болотника.

— Так староста! — шмыгнул носом болотник. — Узнал, что я ходил жаловаться к князю, и велел спустить на меня собак.

Болотник шумно и прерывисто дышал и держался за ногу.

— Что там у тебя? — спросил я.

— Покусали. Еле отбился.

— Прошка, перевяжи его!

Прошка хотел спрыгнуть на землю, но собаки тут же подскочили, клацая зубами в воздухе.

— Вот суки злобные! — я потянул из ножен меч.

— Погоди, князь! — остановил меня Соловей.

Он вытянул губы трубочкой и принялся насвистывать странную мелодию. Долгие звуки лесенкой поднимались вверх, потом, словно по горке, скользили вниз.

Фьють!

И опять поднимались неторопливо, как уставший человек.