Охота на нового Ореста. Неизданные материалы о жизни и творчестве О. А. Кипренского в Италии (1816–1822 и 1828–1836)

Относительно двух портретов сейчас можно предположить, что на «Портрете Нарышкина» художник запечатлел или А. Л. Нарышкина, своего спутника в путешествии из Флоренции в Рим в 1816 году, или одного из двух его сыновей: генерала Льва Александровича или его брата Кирилла, мужа М. Я. Лобановой-Ростовской. «Портрет Потоцкого», возможно, изображал мужа М. А. Потоцкой, графа Болеслава Станиславовича Потоцкого – и в таком случае он создан или в Риме, или во Флоренции в 1833 году[656], – но может быть, что это был Артур Станислав Потоцкий, польский аристократ, высокопоставленный чиновник и коллекционер, побывавший в Неаполе между 1830 и 1831 годами[657]. Наконец, третьим вариантом предположительной атрибуции является допущение о вкравшейся в каталог опечатке, и тогда интересующее нас полотно будет «Портретом графини М. А. Потоцкой с мандолиной в руках», может быть, авторским повторением или предварительным этюдом для известного двойного портрета, на котором изображена также ее сестра.

Поневоле возникает вопрос, кому или чему мы обязаны отсутствием этих – и, может быть, еще и других – произведений Кипренского в описи: решение ли это вдовы, возможно обеспокоенной тем, что русские власти конфискуют картины, не спросив ее? Вмешательству третьих лиц, например Н. Еф. Ефимова, который унес некоторые картины Кипренского в свою мастерскую?[658] Или же, наконец, это какая-то непредвиденная случайность? Немало картин Кипренского, ранее неизвестных или считавшихся утраченными, всплывало на аукционах недавнего времени: это последнее подтверждение множества лакун, до сих пор остающихся в наших представлениях о составе наследия художника.

Глава 12 Старые мастера

Среди неясных и противоречивых эпизодов итальянской биографии Кипренского одним из наиболее любопытных является тот, который относится к приобретению и реставрации им произведения старого мастера под названием «Ecce Homo» («Се человек»), атрибутируемого Тициану. Венецианский живописец написал несколько полотен на этот сюжет, среди которых можно назвать картины, ныне находящиеся в Прадо, в Национальной галерее Ирландии в Дублине и в Национальном музее Брукенталь в Сибиу. Тициановская интерпретация сюжета пользовалась большим успехом и стала образцом для подражания и источником многих копий уже в эпоху Чинквеченто – возможно даже, в его мастерской – и далее, вплоть до XVIII века.

Прежде чем предложить вниманию читателей новые факты, перечислим вкратце общеизвестные сведения об истории этого события.

В начале 1831 года, находясь в трудных материальных обстоятельствах, Кипренский написал из Неаполя императору Николаю I, прося его о беспроцентной ссуде в 20 000 рублей и предлагая в качестве гарантии восемь работ – семь своих и полотно Тициана:

Образ Спасителя Ecce-omo. Оригинальная картина Тициана, вещь действительно Царская, мною вычищенная и с величайшим тщанием ресторированная; и сею ресторациею все в Неаполе знатоки были удивлены (I: 178).

Несколько последующих писем (III: 245–252) свидетельствуют о том, что к этому делу были привлечены русские посланники в Риме и в Неаполе: учитывая тот факт, что император был страстным поклонником Тициана[659], было необходимо установить подлинность полотна и целесообразность его приобретения. Изначальные сомнения русского посланника в Неаполе Г. Э. фон Штакельберга быстро сменились чрезвычайной готовностью помочь – этому поспособствовало мнение князя Г. И. Гагарина, который писал из Рима, что картина, даже если она и не принадлежит кисти Тициана, тем не менее достойна школы венецианского художника и заслуживает быть приобретенной. Но в конце концов запрошенная Кипренским ссуда не была ему выделена.

В 1835 году, снова нуждаясь в деньгах, Кипренский предложил приобрести полотно Тициана своему покровителю, графу Д. Н. Шереметеву, за внушительную сумму в 12 000 рублей (I: 194–195). Но и в этом случае его предложение не было принято.