Охота на оборотня

— У Сидора заказал на грядущие свадьбы… И не морщись, сам знаешь, что в обрядовое вино кровь ягненка подмешивают, — мужчина убрал ноги со стола и плеснул воды из графина, стоявшего тут же и уже наполовину опустошенного — ему пришлось ждать воспитанника-соню довольно долго. Посмотрел стакан на просвет, в душе жалея, что в нем плещется не красное игристое. — Арвиэль, а наш ли птиц-то?

— А чей же? Гляньте-ка, что я в Храме нашел.

Вилль со злорадным любопытством ожидал, что Берен так же будет сооружать из пальцев петушиную голову с гребешком и говорить:

„Ко-ко!“ Напрасно! Мужчина прочитал, одобрительно хмыкнул и перевернул страницу.

— Я этих пакостников неоднократно за уши тягал в свое время. Они в Равенне на улицах потише такие шутки откалывали — хоть святых выноси! И по этой книжке он вызывал демона?! Ты в своем уме, Винтерфелл?!

— Он мог держать ее для будущего ученика, Берен. А книга, вероятно, не единственная. Пускай маги головы ломают, где остальные схроны искать.

— И то верно! Думать — только извилины путать! — с готовностью закивал язва Грайт, и Вилль решил про себя, что излишек нежного бабьего мыла тоже не есть хорошо. Берен явно избавлялся от опостылевшей щелочи.

В арестантскую Вилль решил зайти просто для собственного успокоения, что липовый жрец никуда не испарился и все так же лежит на соломенном тюфяке в одной из трех зарешеченных камер. Да, он был на месте, и да, шушеля мать! все так же лежал, сложив руки на животе, и пялился в потолок. И даже не пытался туда доплюнуть для разнообразия.

— Зря вы так, господин Улесс… Хотя вряд ли это ваше настоящее имя. Полагаю, тело его несчастного законного обладателя уже давно общипали рыбы или обглодало лесное зверье. Еще одна смерть на вашей совести, между прочим! Вы его убили и забрали вещи. Спрятались подальше от столицы, дабы экспериментировать в свое удовольствие…

Вот только думаю, родственники и знакомые погибшего вряд ли примут вас за него даже с чужим фамильным листом[29] и треуглом на шее.

И жрец не счел нужным оспорить выводы доблестного капитана Винтерфелла, грозы беглых магов и убийцы снежных псов.

Эльф привычно оседлал стул задом наперед и бесстрашно навалился на дряхлую спинку.

— Хотите я вам расскажу, как все было, господин маг? А вы внимательно послушаете.

Тихо было в арестантской, и только бесстрастный голос Вилля горсть за горстью отмерял мгновения охоты за жизнями. Фальшивый жрец сотворял, вызывал и укрощал, и вот на улицу ступила мягкая снежная лапа. А затем… Разорванная в клочья фанатичка Агафья, влюбленная Берта на кровавом троне, жадный до денег и выпивки Демьян с простеньким деревянным треуглом на веревочке. О, да! он до последнего надеялся, что святой символ защитит уверовавшего от порождений Бездны.

Капитан не угрожал, и в уговорах не было нужды. Эльфийские чары, способные вскружить голову чопорной женщине и расположить недружелюбного мужчину, против мага были бессильны. Они действовали лишь на тех, кто подсознательно хочет этого сам.

Теофан с тем же безразличием изучал трещинки на потолке, вероятно, имеющие для него потаенную символику, и бессознательно поглаживал левой рукой перебинтованную правую.

Вилль вздохнул, поднимаясь со скрипучего стула.

— Я вижу, вы не хотите разговаривать со мной, господин маг? Что ж, жаль! Вероятно, у вас нашлось бы объяснение своим поступкам, играющее в вашу пользу. Боюсь, ваши коллеги не будут церемониться, как мы.

Эльф был у двери, когда жрец негромко окликнул его. Теофан приподнялся на локте и смотрел без тени страха ни перед тюремщиком, ни перед будущим. Было что-то иное. Быть может, осуждение и толика понимания.

— Не знаю, что с тобой произошло, Арвиэль, но далеко не все маги живут, чтобы совершать зло во имя зла.

— Нет, господин Улесс, большинство это делает ради наживы.

Когда Темар, отпущенный домой отобедать с чувством да расстановкой, изволил вернуться, то обнаружил в допросной пустой графин, хрупкой преградой стоявший меж двумя нахохленными мужчинами.

Иначе говоря, ястреб умудрился принизить орла до воробьиного полета.

Градоправитель около часа упоенно расписывал методы воспитания строптивых знахарок, переходящие в прощупывание и смакование на вкус. Берен не считал, что Избраннице, поджидающей своего Arvielle в заоблачном будущем, необходимо знать о молодецких похождениях супруга, а Вилль с тоской вспоминал ворошение марикиного сена в полупьяном состоянии…

Напоследок Берен велел передать, чтоб знахарка о Марте не беспокоилась, а лучше сочиняла платье на осень для подружки невесты.

А господину капитану следует заранее привыкать к мундиру, ибо гулять придется никак не меньше недели! Вилль несказанно обрадовался исполнению тайных чаяний и от души обнял Грайта по-аватарски крепко, но не сразу. Сперва он вникал, осознавал и переваривал услышанное.

До-о-олго!

Низвергнутый орел поднимался все выше и, наконец, воспарил над алеющими облаками в гордой уверенности, что весь бесконечный мир внизу принадлежит ему вместе с лесами да полями, реками, городами, и даже маленькими вредными знахарками.