Охота на сокола

- Конечно, поедем, - ответила она. - Я замерзла. И у меня нет никакого желания шлепать по лужам на своих каблуках.

- Замерзла? - удивился Кроссли. - Так надо было одеться теплее.

- У меня ничего теплее нет.

- Что же ты раньше не сказала? Давай тогда по пути в отель заедем в лавку и купим тебе плащ на меху и шапку. А то вдруг придется в Поморье ехать, а там в это время года уже снег лежит... Ты когда-нибудь видела снег?

- Видела, - проворчала Бенджамин . - Только издали, на вершинах гор. Он белый.

- Верно. А еще он мокрый и холодный. Как лед, только мягкий и рыхлый. Очень интересно. В Поморье дети зимой с ним играют, лепят разные фигурки... А еще лепят снежные шарики и бросаются ими друг в дружку. Ужасно веселая игра.

- А ты что, там был? - поинтересовалась Бенджамин .

- Был. Я везде был. Во всех странах континента, и даже в Хине. И говорю на всех языках, так что со мной не пропадешь. Кстати, надо будет еще зайти в лавку магических изделий и купить себе экранирующий амулет.

- Зачем?

- Зачем... Ну, к примеру, захотим мы с тобой сходить на какой-нибудь концерт или в театр. И представляешь, что будет, когда я начну эманировать на весь зал?

- А откуда ты знаешь, что начнешь?

- Знаю. Проверено, - кратко ответил Кроссли и махнул носильщику. - Неси на стоянку кабриолетов и грузи в ближайший.

Потом внимательно посмотрел на спутницу и стал развязывать шнурки плаща. Бенджамин поняла, что он собирается делать, и стала поспешно отказываться.

- Надо, надо, - перебил ее Кроссли. - Я не замерзну, у меня куртка теплая. А ты еще простудишься и работать не сможешь, что тогда делать? И вообще, я кабальеро или засранец какой? Надевай быстро и не спорь. Молодые бедные жены из патриархальных мистралийских семей не спорят с мужьями. По крайней мере, на людях.

Бенджамин послушно набросила его плащ поверх своего и замолчала. Роль послушной бедной жены давалась ей с большим трудом, Кросслиу приходилось постоянно ей напоминать, как себя вести, и каждый раз ее это страшно злило. Но злиться оставалось только на себя, потому что Кроссли каждый раз оказывался прав.

Сделав необходимые покупки, они поехали в отель, который Кроссли выбрал сам, не советуясь с местными гидами, предлагавшими свои услуги на каждом углу. Отель показался Саэте чересчур роскошным, но говорить об этом в присутствии кучи посторонних он не решилась, чтобы не нарываться на очередное напоминание о роли жены в патриархальной мистралийской семье. Увидев же номер, который Кроссли снял из каких-то непонятных соображений, она и вовсе ахнула.

- Нравится? - улыбнулся Кроссли, когда они остались одни. Бенджамин только головой покачала, рассматривая обитые дорогой восточной тканью стены, шелковые покрывала на кровати и затейливые украшения потолка.

- Кроссли, - неуверенно сказал она, наконец, - Это все очень красиво, но... это же, наверное, бешеных денег стоит?

- Да не таких уж и бешеных, - махнул рукой Кроссли, быстро сбрасывая сапоги и куртку и падая на широкую мягкую кровать. - У меня хватит. А потом, когда будем ведьму трясти, я сверх тех двух миллионов накину десяток тысяч и компенсирую себе все расходы.

- А если у нас не выйдет?

- А если у нас не выйдет, то есть если я геройски погибну при выполнении задания, то на кой мне тогда экономить? Зато у нас будут отдельные комнаты, в каждой отдельный душ и кровать, где мы сможем спать по-человечески. А еще... Загляни в дверь справа.

Бенджамин заглянула и тихо ахнула. В небольшой, изыскано обставленной гостиной стоял рояль. Гладкий, блестящий, нежно-кремового цвета, до боли напоминавший тот, что был у нее во времена учебы в консерватории.

- Кроссли, - тихо прошептала она, с нежностью осматривая инструмент - Это мне?

- Нет, мне. - Кроссли засмеялся, перевернулся на живот и направил на нее внимательный, чуть насмешливый взгляд своих пронзительно-черных глаз. - Эх, Бенджамин , не выйдет из тебя воина. И даже вора не выйдет. Бардом ты была, бардом и осталась. И чего тебя понесло в убийцы? Хотелось дать выход ненависти?

- А если и так? - обиделась она. - Или ты хочешь сказать, что я плохо работаю?

- Нет, почему же. Ты отлично работаешь. Но... скажу тебе одну вещь. Когда-нибудь все это кончится. Мы победим, перевешаем последних врагов, отряхнем руки, и ты вдруг поймешь, что тебе больше некого ненавидеть, что твоя ненависть никому больше не нужна. Ты увидишь, что война закончилась, и все твои товарищи прячут оружие в ножны и разбегаются по домам, вспоминая, кем они были в прежней жизни. И ты тоже вспомнишь, что ты бард, и что быть бардом тебе нравилось, и что это были прекрасные времена... Вспомнишь, и захочешь вернуться. А будет поздно. Твои руки привыкнут к оружию и позабудут, как порхать по клавишам. И тебе будет очень плохо.

- Это мое дело, - резко ответила Бенджамин . - И вообще, откуда ты знаешь? Или с тобой тоже так было?