Охота на сокола. Генрих VIII и Анна Болейн: брак, который перевернул устои, потряс Европу и изменил Англию

Она настоятельно просила супруга избавить ее от «поспешных решений этого нового суда», пока она не получит «от своих друзей в Испании совета и наставления», которым она намерена следовать. Наконец, склонившись перед ним в смиренном поклоне, она умоляла его подумать о ее чести, чести ее дочери и его собственной. «Вверяю свое дело Богу»,– произнесла она, после чего поднялась с колен, сделала глубокий реверанс и вышла из зала с высоко поднятой головой³⁷.

Трижды судебный глашатай призывал ее вернуться, но она не ответила. Когда настал черед говорить Генриху, он повторил свое заявление, основанное на том, что он действует не «из-за какой-либо плотской похоти или неприязни к личности и возрасту королевы», а по причине искренних сомнений и «угрызений совести» в отношении своего брака. После этого он с жаром пустился цитировать свое ходатайство о разводе и вручил легатам законченную рукопись³⁸.

В отсутствие Екатерины юристам, представлявшим ее интересы, в частности Джону Фишеру, было поручено развалить дело Генриха. Фишер своим красноречивым выступлением на пятом заседании суда 28 июня, в котором он, опираясь на дату церковного календаря (это было после Рождества Иоанна Предтечи), прогневал Генриха тем, что сравнил его с библейским королем Иродом, который приказал обезглавить Иоанна Крестителя, осудившего его за развод с женой. Затем он передал легатам документ объемом 16 000 слов, в котором оспаривалось ходатайство Генриха³⁹.

Следующим этапом стало выступление свидетелей. Поскольку Генриху и Анне было крайне важно доказать, что первый брак Екатерины был консумирован, одним из первых был опрошен Уильям Томас, некогда камергер личных покоев принца Артура, который впоследствии перешел на службу к Генриху и был возведен в рыцари после битвы при Турне. На момент суда он уже отошел от дел и поселился в Уэльсе. Ему было «лет пятьдесят или около того», однако он помнил, как сопровождал уже женатого принца Артура, одетого в ночную рубашку, до дверей спальни принцессы часто и много раз, после чего он [Артур] входил в спальню и оставался там на ночь, а утром Томас встречал его у тех же дверей.

Как в Лондоне, так и в Ладлоу, Екатерина и Артур, «насколько ему известно, продолжали жить вместе как муж и жена, принц и принцесса Уэльские, на протяжении пяти месяцев или около того»⁴⁰.

Еще один свидетель, сэр Энтони Уиллоуби, в прошлом состоявший на службе у принца Артура, рассказал о том, как Артур, выйдя к завтраку после брачной ночи, попросил подать ему эля, добавив при этом: «Уиллоуби, подай-ка мне кубок эля, ибо этой ночью я побывал в самом центре Испании». Герцог Саффолк, поспешивший вернуться из Франции, чтобы выступить на суде, подтвердил эти слова. Неудивительно, что отец Анны также поклялся, что был свидетелем этого случая. Все, словно сговорившись, даже не допускали мысли о том, что со стороны юного Артура это могла быть обычная бравада подростка, который хвастался своими подвигами в постели в мужской компании придворных, посмеивавшихся над ним. Только граф Шрусбери, тесть Гарри Перси и один из верных сторонников королевы, остался при своем мнении, не желая рисковать⁴¹.

Тем временем на международной арене вновь произошли события, повлиявшие на дальнейший ход истории. Луиза Савойская и Маргарита Австрийская начали за спиной у Генриха переговоры о франко-габсбургском мире. Герцог Саффолк во время пребывания во Франции сделал все, чтобы расстроить эти планы, однако ему это не удалось, и он был вынужден признать свое позорное фиаско. Уолси хотел как можно скорее отправиться в Камбре, чтобы успеть к началу официальных переговоров, однако для этого пришлось бы приостановить слушания церковного трибунала, и Генрих послал вместо него епископа Катберта Тансталла и Томаса Мора. Почувствовав опасность, Уолси через дю Белле обратился к Франциску, чтобы тот заставил Климента немедленно дать разрешение на развод⁴².

Все эти усилия не дали результатов. 21 июня, за неделю до того, как Уильям Томас давал свои показания в суде, новый командующий французскими войсками в Италии граф де Сен-Поль потерпел поражение при попытке вновь захватить Геную и был взят в плен недалеко от Ландриано в 12 милях к юго-востоку от Милана. Франциску, имевшему на своем счету немало потерь, не хватало военачальников и денег для продолжения боевых действий, в то время как Карл, множивший свое богатство за счет поставок серебряных слитков из Северной и Южной Америки, не испытывал недостатка ни в том ни в другом. Крах французов окончательно убедил Климента в том, что он ничего не выиграет, сохраняя нейтралитет. Только Карл мог предоставить ему защиту, в которой папа римский так нуждался. «Я твердо решил,– заявил он,– стать сторонником империи, жить и умереть с такими убеждениями». 29 июня 1529 года он подписал Барселонский мирный договор с императором Карлом и пообещал коронацию в Болонье ему и прощение тем, кто был виновен в разграблении Рима⁴³.