Охота на сокола. Генрих VIII и Анна Болейн: брак, который перевернул устои, потряс Европу и изменил Англию

Анна начала строить планы о дальнейшем воспитании и образовании дочери⁷. К ее огромному разочарованию, она, как и другие королевы, ее предшественницы, столкнулась с тем, что ее влияние в этом вопросе было весьма ограниченным, поскольку все полномочия относительно воспитания Елизаветы, пока она оставалась единственной наследницей, принадлежали королю. Например, когда леди Брайан попросила у Кромвеля разрешения прекратить грудное вскармливание принцессы, которой уже исполнилось два года и один месяц, он переправил эту просьбу Генриху, который распорядился, чтобы сэр Уильям Паулет, новый контролер королевского двора, дал свое согласие. Сэр Уильям Паулет занял эту должность после смерти сэра Генри Гилдфорда и сразу же доказал свою полезность. В письме Кромвелю, с которым у него были прекрасные отношения, он дипломатично сообщил о том, что разрешение на отлучение принцессы от груди было дано «Его Величеством с согласия Ее Величества». Это было неправдой. Анне просто пришлось подтвердить решение Генриха. Только после этого она смогла написать леди Брайан и обсудить с ней дальнейшие детали⁸.

Однако Анна могла и делала все, чтобы устранить возможных конкурентов своей дочери. Их было двое: принцесса Мария и Генри Фицрой. Она быстро поняла, что иметь дело с Марией будет гораздо труднее, чем она предполагала. Мария часто страдала от плохого самочувствия, особенно во время менструации, однако обладала большой силой духа, унаследованной от матери. Решение отца лишить ее королевского титула стало для нее тяжелым потрясением, но она не теряла самообладания. Когда однажды в разговоре дядя Анны, герцог Норфолк, неосторожно назвал Елизавету «принцессой Уэльской», Мария одернула его: «Этот титул по праву принадлежит мне, и более никому». Она всегда считала себя законной принцессой, и, когда отец Анны официально сообщил ей, что отныне к ней будут обращаться просто «леди Мария», она взбунтовалась. Она написала письмо Генриху, в котором заявила, что, будучи дочерью короля и королевы, она имеет право называться принцессой, и что, если она согласна подчиняться ему во всем остальном, как полагается «послушной дочери», то тут она будет непреклонна – титул принадлежит ей по праву. Все это она осмеливалась делать вопреки указаниям Анны обращаться с ней как с «проклятым ублюдком»⁹.

Когда в январе 1534 года Генрих лично посетил Марию, чтобы уговорить ее отказаться от титула, Анна страшно расстроилась. Она опасалась, что, увидевшись с дочерью, он может передумать. Узнав о предстоящем визите, она отправила своих людей вслед за королем, дав им указание сделать все, чтобы он не виделся и не говорил с ней лично. Не желая огорчать супругу, Генрих попросил Кромвеля, Паулета и Кингстона выступить в качестве его посредников, что привело к заведомо неутешительным результатам. Марии придавало силы то, что официально ее положение пока не было признано незаконным, что бы ни говорила об этом Анна. В Акте о престолонаследии, принятом в марте 1534 года, говорилось лишь о том, что брак Екатерины и Генриха признавался недействительным. По закону Екатерина «будет отныне называться и считаться вдовствующей супругой принца Артура, а не королевой этого королевства», а право престолонаследия теперь принадлежало детям Анны. Никаких явных указаний относительно Марии там не было¹⁰.

Несмотря на давление со стороны Анны, Генрих по-прежнему относился к дочери с любовью и уважением. Он хотел лишь, чтобы она признала его второй брак и смирилась. В ответ он обещал сохранить за ней двор, который к октябрю 1533 года насчитывал около 162 человек свиты и располагался в Больё, дворце сказочной красоты, построенном Генрихом на месте старого замка Нью-холл. Если бы Мария согласилась принять понижение в статусе, Генрих сохранил бы за ней большую часть ее свиты¹¹. Когда она отказалась, Генрих приказал Тайному совету разработать план по сокращению ее двора, однако совет счел это дело столь деликатным – в немалой степени потому, что даже Норфолк был частично против, – что не смог прийти к однозначному решению.

В конце концов победу одержали Болейны, и план «по сокращению двора и изменению порядка проживания леди Марии» был утвержден. Одновременно совет одобрил меры по «сокращению» свиты Екатерины, которая постепенно была сведена к минимуму и состояла преимущественно из верных ей испанских дам, духовника, врача и аптекаря, двух камергеров королевских покоев, трех камеристок и шести или восьми служанок¹².