Охота на сокола. Генрих VIII и Анна Болейн: брак, который перевернул устои, потряс Европу и изменил Англию

Не менее жестко Анна обошлась со своим пасынком Генри Фицроем, хотя юноша не сделал ничего, что бы могло вызвать ее неудовольствие. Ее опасения главным образом были связаны с тем, что он был сыном короля. Она терзалась теми же чувствами, что и Екатерина, когда в 1525 году Генрих пожаловал своему бастарду два высоких титула – герцога Ричмонда и герцога Сомерсета. Анна прекрасно понимала, что статус незаконнорожденного не является непреодолимым препятствием для наследования престола. Генрих признал Фицроя, дал ему образование, достойное претендента на трон, и оказывал ему поистине королевскую поддержку. Когда после отставки Уолси потребовался новый человек, который взял бы на себя обязанности управляющего двором Фицроя, Норфолк убедил Генриха назначить на эту должность своего сына Генри Говарда, молодого графа Суррея. По словам Норфолка, Генри Говард станет отличным компаньоном и наставником юноши, от которого тот «почерпнет знания и научится добродетели». Молодой граф был всего на три года старше Фицроя, но уже прославился как блестящий лингвист и поэт, в совершенстве владевший словом и уступавший в своих талантах лишь Томасу Уайетту. Одним из первых он ввел в английскую поэзию белый стих и стихотворный абзац, за что впоследствии заслужил славу предшественника Шекспира. Кроме того, он был великолепным наездником и поборником идеалов рыцарства. Король видел в нем идеальный пример для подражания, и в ноябре 1532 года после англо-французского саммита, во время которого Анна танцевала с королем Франциском, он отправил обоих юношей на год во Францию ко двору дофина. Предполагалось, что там они будут совершенствоваться во французском языке и заодно продемонстрируют преданность Генриха положениям Договора о взаимопомощи. Кроме того, это тешило самолюбие Генриха – он хотел продемонстрировать Фицроя в высших европейских кругах как живое доказательство того, что он может произвести на свет здорового наследника¹⁷.

Фицрой был тепло принят при дворе Франциском и герцогом де Монморанси. Его разместили в резиденции дофина, с которым он должен был делить стол. На зиму Фицрой и граф Суррей остались в Париже, а весной 1533 года отправились вместе с Франциском сначала в Фонтенбло, потом в Лион, а затем в Тулузу и Монпелье. Там их и застал в середине августа Норфолк, прибывший во Францию во главе делегации, отправленной Генрихом, чтобы убедить Франциска отменить запланированную встречу с папой в Марселе. Когда Франциск отказался, обоих юношей пришлось поспешно отозвать под предлогом того, что Фицрою пора было жениться, а графу Суррею – начать жить полноценной супружеской жизнью со своей молодой женой¹⁸.

Враждебное отношение Анны к Фицрою начало приобретать отчетливые формы после его возвращения. В случае удачного союза с одной из европейских принцесс он мог рассчитывать на блестящее будущее. Такие перспективы уже обсуждались ранее. В частности, рассматривалась кандидатура Екатерины Медичи, которая в итоге вышла замуж за герцога Орлеанского, а также инфанты Марии Португальской, племянницы императора Карла¹⁹. В октябре 1528 года кардинал Кампеджи с некоторой осторожностью предложил довольно рискованный план – обручить Фицроя с его ныне опальной сводной сестрой Марией. Он ухватился за эту идею как за последнюю возможность отвлечь Генриха от намерений развестись с Екатериной. В разговоре с секретарем папы Климента он поделился своими рассуждениями: при условии выдачи Святым престолом соответствующего разрешения этот брак мог бы стать «инструментом установления порядка престолонаследия», разумеется, если предложенный план не будет сразу же отвергнут как слишком фантастический²⁰.

С точки зрения Анны, лучше и надежнее всего было поскорее женить Фицроя на ком-нибудь из ее родни. Несмотря на разногласия с дядей, она считала свою кузину Мэри Говард, сестру графа Суррея, лучшей партией. Однако ни сам Норфолк, ни его живущая отдельно супруга, если бы решение зависело от них, не выбрали бы Фицроя в качестве будущего зятя. У них уже были наготове более подходящие и надежные кандидатуры. Однако Анне удалось повлиять на Генриха, и окончательное решение осталось за ним²¹.