Охота на сокола. Генрих VIII и Анна Болейн: брак, который перевернул устои, потряс Европу и изменил Англию

Генрих мгновенно понял, в чем состояла истинная причина дипломатической миссии Шабо. Франциск обдумывал, какие преимущества он получит, отказавшись от союза с Англией и заключив союз с Габсбургами, и хотел посмотреть, что может предложить Англия в обмен на сохранение статус-кво. Генрих быстро нашелся что ответить: он пообещал, что примет предложение, сделанное Марии, при условии, что она и дофин официально откажутся от притязаний на английский трон, что же касается брака дофина с Елизаветой, то в этом случае никаких ограничений не последует. Шабо был ошарашен ответом Генриха. Он провел несколько дней в бездействии, ожидая новых указаний, но так и не получив их, решил вернуться во Францию.

День накануне отъезда Шабо не обошелся без инцидента. На прощальном банкете в его честь Генрих усадил его рядом с собой и Анной. Когда начались танцы, он ненадолго вышел из-за стола, чтобы найти секретаря Франциска, Паламеда Гонтье, сопровождавшего Шабо, и предложить ему присоединиться к празднику. Оставшись наедине с адмиралом, Анна неожиданно прервала неловкое молчание, царившее между ними, взрывом безудержного хохота. «Вы изволите смеяться надо мной, сударыня?» – поинтересовался Шабо. В ответ она объяснила, что заметила, как Генрих вместо того, чтобы разыскивать Гонтье, флиртует с кем-то в глубине зала. Такой ответ не показался Шабо убедительным. На следующий день он уехал без прощального подарка, что, должно быть, задело Анну. При этом известно, что он послал леди Лайл в Кале двух ручных мармозеток и длиннохвостую обезьянку из Бразилии с подробными инструкциями о том, чем и как их кормить. Если бы Анна узнала об этом, она бы возмутилась таким проявлением неуважения к ней, даже несмотря на то, что, как сказал Джон Хьюси в разговоре с леди Лайл, «королева не любит этих созданий и даже не выносит их вида»³⁴.

Миссия Шабо открыла Генриху глаза на то, что Франциск, к сожалению, вряд ли когда-либо будет действовать с ним заодно и решится на разрыв отношений с Римом. Едва адмирал со свитой доехал до Дувра, как Генрих начал терзаться сомнениями относительно правильности выбранного по настоянию Анны профранцузского подхода в международных делах. В начале нового 1535 года Шапюи, к своему немалому удовольствию, стал свидетелем сцены, разыгравшейся в покоях Анны. В очередной раз отстаивая свои убеждения, она якобы накинулась на своего дядю, герцога Норфолка, с упреками, что он слишком мало делает для нее в Тайном совете. Обескураженный таким натиском, герцог, выйдя из ее покоев, тут же сбросил маску приличия и во всеуслышание назвал ее «вавилонской блудницей» (фр. grande putain)³⁵.

Общее напряжение слегка спало, когда в конце января 1535 года к английскому двору вернулся Гонтье с ответом на предложение Генриха. Пересмотрев свой первоначальный план, Франциск заявил прямо: если Генрих предпримет решительные шаги и лишит свою старшую дочь права на престол, которое закреплено за ней в международном праве, и объявит дочь Анны своей единственной наследницей, то Елизавета в таком случае может рассчитывать на брак с третьим сыном французского короля, Карлом, герцогом Ангулемским. В качестве приданого Франциск намеревался получить крупные денежные субсидии, которые требовались ему для похода на Пьемонт и Ломбардию. Он также хотел, чтобы Генрих отказался от своих претензий на французский трон. Односторонний характер обязательств возмутил Генриха. Тщательно обдумав свое контрпредложение, он ответил, что лучший способ добиться признания законности Елизаветы и ее прав на престол – предложить папе Павлу аннулировать публичные порицания, вынесенные его предшественником,– только так можно положить конец всем сомнениям³⁶.