Охота на сокола. Генрих VIII и Анна Болейн: брак, который перевернул устои, потряс Европу и изменил Англию

Крутой поворот (фр. renversement) в политике папы Климента легко объясним. Несмотря на обещание Франции усадить Габсбургов за стол переговоров, если Генрих и Уолси заключат Амьенский мир, Карл оставался хозяином положения. Подписывая этот договор, Генрих не намеревался вступать в войну, а лишь хотел оказать косвенную поддержку Франциску. 22 января 1528 года парламентеры Франции и Англии выказали открытое неповиновение Карлу, однако Генрих расценил это лишь как попытку запугивания, а не как объявление войны. Он был неприятно удивлен, когда Карл в качестве ответной меры наложил арест на все английские суда во фламандских портах. Столкнувшись с угрозой разорения, английские купцы и торговцы тканями, имевшие бизнес в Нидерландах, начали увольнять работников, что послужило причиной масштабных уличных протестов. Сама идея участия в войне в качестве союзника Франции, которая традиционно считалась врагом Англии, вызвала волну массового недовольства. К июню Генриху и Уолси не оставалось ничего другого, кроме как заключить соглашение о перемирии с Маргаритой Австрийской – только так английские торговые суда с сукном могли возобновить торговлю в «ярмарочных» городах – Антверпене и Берген-оп-Зом¹.

После того как парламентеры Генриха выказали неповиновение Карлу, Франциск отправил войско под командованием маршала Лотрека, брата своей фаворитки Франсуазы де Фуа, в поход через Альпы и попытался вернуть Геную в морском сражении, которым руководил генуэзский адмирал Андреа Дориа, перешедший на сторону Франции. Предполагалось, что, захватив Ломбардию, Лотрек двинет войско на Неаполь. За полтора года на финансирование этих кампаний Генрих потратил 112 437 фунтов (свыше 112 миллионов фунтов в современной валюте). Его главная задача состояла в том, чтобы, припугнув папу Климента, расчистить дорогу Уолси и Кампеджи и с их помощью получить разрешение жениться на Анне².

Ломбардия была успешно отвоевана, и вскоре французы начали осаду Неаполя, который был заблокирован с моря генуэзским флотом под командованием Филиппино Дориа, племянника Андреа Дориа. Однако папа, укрывавшийся в Витербо, не желал идти на уступки. С приходом летней жары французскую армию подкосила эпидемия холеры, и Андреа Дориа с племянником были вынуждены отвести войска к Специи, после чего они вновь перешли на сторону Карла, уведя с собой флот и сняв блокаду Неаполя. Гибель Лотрека в военном лагере среди гниющих трупов 15 августа стала началом конца³.

12 сентября 1528 года, всего за два дня до того, как Кампеджи прибыл в Париж по пути в Лондон, Генуя вновь обрела независимость, и все Лигурийское побережье оказалось в руках Карла. Это означало полный провал французской кампании. Предвидя угрожающие последствия, Климент сделал выбор, который разрушил надежды Генриха и Анны на скорейшее решение «нашего дела». Папа отдал приказ своему секретарю направить измученному подагрой легату строжайшие указания: «Вы не должны приступать к вынесению приговора ни под каким предлогом, если на то не будет специального распоряжения; затягивайте это дело как можно дольше»⁴.

Кампеджи оказался мастером своего дела. Он начал с долгих и обстоятельных бесед с Генрихом и Уолси, а потом и с Екатериной, которую он тщетно пытался уговорить уйти в монастырь⁵. Затем совершенно неожиданно Екатерина показала Кампеджи испанский экземпляр бреве, изданного папой Юлием II в 1503 году. Это был тот самый документ, предварявший буллу с разрешением на брак, который получила перед смертью Изабелла Кастильская⁶. С появлением этого документа ставки для Генриха и Анны выросли. Отчасти это объяснялось разночтениями в вопросе консумации брака Екатерины и принца Артура – действительно ли этот факт имел место или лишь «возможно». Однако главная загвоздка состояла в том, что Климент уполномочил легатов оценить законность брака Генриха в свете специального разрешения, закрепленного в булле Юлия II, не обращаясь более ни к каким другим документам⁷.

Вооружившись папским бреве, Екатерина начала затяжную войну. Она передала Карлу сообщение для Климента с просьбой приостановить бракоразводный процесс. Далее она пошла на хитрую уловку и предстала перед Кампеджи на исповеди, в которой опровергла факт консумации ее брака с Артуром. Обычно все сказанное на исповеди остается между исповедником и кающимся, однако в данном случае тайна исповеди Екатерины известна и нам, поскольку она сама убедила Кампеджи открыто объявить о том, что…

…она с чистой совестью утверждает, что с 14 ноября [1501 года], когда она сочеталась браком с ныне покойным Артуром, и до 2 апреля следующего года, когда он скончался, не провела с ним более семи ночей, при этом оставалась нетронутой и непорочной, какой вышла из чрева своей матери⁸.