Охота на сопках Маньчжурии

Но самое главное, его комбез заметно дымился по всем своим швам и сочленениям – хромающая на полусогнутых в стиле то ли марионетки, то ли провинциального алкоголика фигура была окутана белым и даже, как мне показалось, слегка фосфоресцирующим дымом. Благодаря этому его было видно чуть ли не за версту, тем более что спутать хоть с чем-то эту источающую дым фигуру было невозможно. Даже при том, что в этой части Порт-Артура отсутствовал малейший намёк на уличные фонари или ещё какое-нибудь освещение…

И они ещё будут мне говорить за разные там невдолбенно совершенные бионические и биокибернетические «технологии далёкого будущего»? Почему же при всём при этом пресловутая «биота» горит, словно закоротивший электроутюг или робот Вертер в «Гостье из будущего»?

Загадка, мать её, природы. Типа, если человек вдруг начинает плеваться огнём или испускать из какого-нибудь места шаровые молнии, значит, у него где-то в области пятой точки непременно должна быть запрятана атомная батарейка или какой-нибудь генератор попроще? Тогда что же, в данном случае именно он и загорелся? Ну это как раз навряд ли, «клиент» молнии не испускал, пальцем не искрил и вилок не жрал, да и дым у него шёл вовсе не оттуда, откуда я только что предположил. К тому же, по элементарной логике, подобный «элемент питания», скорее всего, просто взорвался бы без особых световых и дымовых эффектов. Тупо – бабах, и одна ягодица влево, вторая вправо. Хотя им там, в будущем, конечно, виднее…

Хотя нет, принюхавшись, я достаточно быстро понял, что этот самый распространяемый им белый дым воняет вовсе не горелой изоляцией. Тут к аромату горелой шерсти его костюма примешивался запах иного сорта – примерно такое амбре даёт, например, брошенный в костёр кусок кожзаменителя. То есть в основе этой его приблуды, наверное, всё-таки была органика…

Ну а сам «клиент» с самым страдальческим видом (было чётко видно, что ему элементарно больно наступать), приволакивая явно негнущуюся правую ногу и роняя на землю искры горящего костюма, пытается продолжать свою безумно странную «попытку к бегству».

В итоге получалось у него максимум нечто в стиле ущербной спортивной ходьбы, к тому же осложнённой перемежающейся хромотой. На условнодеревенской ночной улице начала прошлого века всё это выглядело более чем странно.

В заметно дрожавшей правой руке этот член спортобщества инвалидов «Бегом от инфаркта» уже сжимал очередной «парабел», который успел достать из бокового кармана тлеющего пиджака. Если верить автоматике, в левом кармане лапсердака ещё оставался второй однотипный пистолет и две запасные обоймы.

Ну а преследовал его, как оказалось, не я один. Всё-таки последние «нелюди господина Ху» попытались выполнить то, зачем их сюда послали.

Я был метрах в тридцати за спиной «клиента», когда на пути этого «тёмного ходока» словно из ниоткуда возникли сразу двое азиатов. По-моему, они были из числа ещё уцелевших внешних наблюдателей, до поры до времени тихарившихся в неких дырах и порах этой «бухты гадости».

Намерения у преступной парочки, судя по всему, были самые решительные, но, будучи явно шокированными внешним видом странной, искрящей и источающей дым фигуры, они, что называется, притормозили.

И вот это было зря, как, впрочем, и само их появление здесь.

Поскольку ещё большим шоком для них стало то, что дымящийся, как хорошо обоссаное туристское кострище, чудила поднял руку с пистолетом и, не останавливаясь, трижды выстрелил в них.

И один из китайцев сразу же упал замертво.

Второй, вместо того чтобы убегать (что выглядело бы логично), чего-то завизжал и вдруг, окутавшись облаком порохового дыма, оглушительно выпалил в «клиента». В упор, из какого-то явного, как выражались во времена борьбы с басмачеством, карамультука. А конкретнее – длинного древнего капсюльного пистолета вроде того, из которого сукин сын Дантес когда-то застрелил Александра Сергеевича Пушкина на Чёрной речке.

Ну просто каменный век какой-то, гэдээровское кино про индейцев с югославским Гойко Митичем в главной роли…

С двух шагов неизвестный китаёза просто не мог не попасть. Не знаю, пробило ли этим выстрелом (ну явно круглая свинцовая пуля грубого литья) оставшуюся защиту (если она у «клиента» вообще ещё была), но некий эффект всё же получился.

«Клиент» дёрнулся и громко застонал, но самообладания не потерял, поскольку тут же убил обладателя экзотической волыны двумя выстрелами в грудь и целеустремлённо похромал дальше.

Я подошёл к убитым, поднял древний пистоль и, повертев в руках, засунул его за поясной ремень. Позже выяснилось, что это незнамо как попавший сюда из Европы подлинный капсюльный пистолет импортной работы некоего Эдуарда Эббига первой четверти XIX века, калибра 10 с чем-то миллиметров.

Кажется, пока я подбирал и разглядывал трофей, «клиент» успел увидеть, что я иду за ним, и трижды выстрелил в мою сторону. Потом боёк глухо щёлкнул впустую, патроны в обойме кончились…

Но это было в темноте и не в упор, как с прошлой парочкой, – ему было больно, руки тряслись, да и делал он всё это на ходу, почти не целясь.