Охота на «Троянского коня»

– Это то, что нам нужно, – удовлетворенно промолвил генерал. – В таком случае прошу организовать телеграмму с Петроградского почтамта о получении на имя Мясоедова многочисленных почтовых отправлений, которые в течение недели должен получить он сам. Или его доверенное лицо. Договоритесь с его непосредственным начальником о том, чтобы тот ни в коем случае не отпускал полковника в Петроград. И тогда он будет вынужден доверится корнету Звенигородскому…

– А если он распорядится везти корреспонденцию из Петрограда в Варшаву? – задал резонный вопрос капитан.

– В телеграмме укажи, что за время его отсутствия корреспонденции накопилось целый мешок. Не станет же он заставлять офицера таскать этот мешок с собой. Обязательно снабдит корнета ключом от квартиры. А дальше, я думаю, Звенигородский догадается, что необходимо сделать…

2

7 февраля над Мазурскими озерами от залпа сотен орудий вздыбилась земля. Это 10-я армия всем своим 170-километровым фронтом начала зимнее наступление. Выпустив половину имеющихся в наличие снарядов, артиллерия замолчала. Грохот огнедышащих орудий сменил жиденький вопль наступающих: «Ура-а-а!» Наткнувшись на довольно изощренную линию обороны противника, изобилующую рвами, каналами и водными преградами, наступление на второй день захлебнулось в окровавленных водах Мазурских озер. И тогда с двух сторон на русские корпуса двинулись немецкие армии. Отто фон Белов со стороны Мазурских озер, которые он хорошо знал еще по августу 1914 года, ударил по 10-й русской армии с северо-запада, а командующий другой немецкой армии, о которой никто ни в Ставке, ни в штабе Северо-Западного фронта и понятия не имел, Герман фон Эйхгорн вклинился в боевые порядки с севера. Фактор внезапности, подкрепленный огнем тяжелой артиллерии, подействовал панически не только на русских солдат, но и на генералов. Наступление немцев стало для командующего 10-й армией Сиверса громом среди ясного неба, тем более что он, наступая, и не предполагал такой же прыти у немцев.

Продвижение вперед корпусов новой армии оказалось еще более успешным, чем армии Белова. Основной удар Эйхгорна пришелся в обход русского фронта, крайний правый фланг которого занимал III корпус. Немцы просто обтекли его с северо-востока, опрокинули слабые заслоны и двинулись вперед с захождением в тыл всей русской армии.

В это время в штабе Северо-Западного фронта тревожно верещали телеграфные аппараты, офицеры и генералы с озабоченными лицами сновали из кабинета в кабинет. Все были заняты обычным, рутинным делом.

Генерал Баташов, узнав о провале наступления, с горечью размышлял о судьбе войск, брошенных на основательно укрепленный немцами район Мазурских озер. Первые сводки с полей сражения были неутешительными.

– Разрешите? – оторвал генерала от тревожных мыслей поручик Свиньин.

– Проходи, Алексей. Какие новости ты мне принес? – спросил обреченно Баташов, прекрасно понимая, что хороших вестей ждать неоткуда.

– Расшифрованы две директивы Гинденбурга. Первую мы перехватили еще в конце января. Шифр был новый, и потому нашим криптографам пришлось попотеть. Вторая была перехвачена перед началом нашего наступления.

Поручик положил на стол бумаги и застыл в ожидании приказания.

– Присаживайся, Алексей, – предложил генерал. – Я только ознакомлюсь с телеграммами и тут же верну их тебе.

В первой, предварительной директиве, Гинденбург определял контуры грядущей операции. Вторая директива устанавливала четкие сроки, силы и направления ударов. 8-я армия фон Белова начинает 7 февраля, 10-я армия фон Эйхгорна переходит в наступление 8 февраля. Общий замысел операции сводился к охвату флангов 10-й русской армии. Обходящие группировки германских армий должны встретиться в районе Августова, где по идее командования и должно замкнуться кольцо окружения.

Ознакомившись с телеграммами, Баташов с горечью промолвил:

– Немцы знали о планируемом нами наступлении заранее. Здесь одно из двух. Или они продолжают легко взламывать наши шифры, или в штабе 10-й армии и в самом деле работает немецкий агент.

– Может быть, все-таки полковник Мясоедов? – неуверенно промолвил Свиньин, прекрасно зная об отношении Баташова к делу полковника.

– Этого не может быть, потому что он полностью отстранен от всяких секретов и занимается лишь анализом сведений, добытых войсковой разведкой.

– Но он мог услышать о готовящемся наступлении от кого-то из штабных офицеров, – продолжал настаивать поручик.

– И это мало вероятно. Даже если он что-то подобное и услышал, то передать куда-то информацию он, из-за постоянного наблюдения за ним, никоем образом бы не смог, – уверенно заявил генерал, – и поэтому я больше всего грешу на незамысловатый шифр наших телеграмм. Несмотря на все наши предосторожности, немцы читали и продолжают читать наши шифротелеграммы намного скорее, чем мы их секретные депеши. Ну с этим более или менее понятно. Меня больше всего тревожит появление неизвестной нам армии и ее командующего фон Эйхгорна…