Охота на «Троянского коня»

Денис, в очередной раз перезарядив пулемет, с ужасом наблюдал, как под метким огнем Самойлова, словно колосья, срезаемые конной жаткой, германцы валились на землю целыми шеренгами. Первая шеренга падает, выступает вторая и, отбивая такт коваными альпийскими гвоздями сапогами по лицам, по телам павших, наступает, как первая, и погибает. За ней третья, четвертая, а пулеметы трещат, особый, с характерным сухим звуком немецкий барабан рокочет в опьянении, рожки, коротенькие медные германские рожки, пронзительно завывают – и люди падают горой трупов. Из тел образуется вал – настоящий вал в рост человека, но и это не останавливает упорного наступления. Немецкие солдаты карабкаются по трупам, русские пулеметы поднимают свои смертоносные хоботы, и влезшие на груду павших венчают ее своими трупами.

Только с наступлением темноты бой постепенно затухает, и немцы, зализывая раны, откатываются на свои прежние позиции, чтобы наутро с новыми силами штурмовать русские окопы.

Однажды после одного такого боя Денис с удивлением спросил у капитана Воронина:

– Ваше благородие, откуда у немцев столько солдат? Видел я на карте эту Германию. Всего-то и величиной она в две-три российские губернии.

– Здесь нет ничего удивительного, – многозначительно взглянул на любопытного солдата капитан. – За то время, что мы находимся на фронте, немцы выставили противу нас вдвое больше армий, чем их было в начале войны. А пополнение это идет с французского фронта…

Пересказав ответ офицера Самойлову, Денис убежденно добавил:

– Французов знать не смогли побить, так теперь всеми силами на нас ополчились. Чует мое сердце, что еще хлебнем мы здесь горюшка…

– А никто тебя насильно в армию не гнал, – резонно заметил младший унтер-офицер, – еще не поздно, повинись перед начальником, может, он тебя и отпустит. Вот только где мне теперь такого умелого и расторопного заряжающего найти? – с явным неудовольствием промолвил он.

– А я что? Я ничего, – вскинул голову Денис, внутренне сожалея, что поделился своими мрачными мыслями с Самойловым. – Я при вас был и остаюсь, – твердо заявил он.

– Назвался груздем – полезай в кузов, – примирительно сказал младший унтер-офицер и дружески похлопал парня по плечу.

Даже после всего увиденного в боях и услышанного от бывалых солдат о чудовищных артиллерийских обстрелах немецкими «чемоданами»8 позиций Денис твердо решил остаться в полку и стал горячо доказывать Самойлову, какой позор и стыд ожидает его, если он драпанет с фронта. В заключение он попросил Самойлова походатайствовать перед командиром о скорейшем зачислении в список полка.

Через неделю, когда полк, достаточно поредевший в результате непрерывных атак немцев, вышел в тыл для отдыха и пополнения, Дениса вызвали в штаб полка.

– С Богом, – сказал Самойлов, провожая парня, и перекрестил его вслед.

Штаб располагался в единственном уцелевшем в фольварке после обстрела тяжелой артиллерии кирпичном доме. В назначенное время на крыльцо вышел писарь и сказал, что военнообязанного Кульнева зовет к себе адъютант полка, их благородие штабс-капитан Нешумов.

Вскоре Денис уже стоял по стойке смирно перед полковым адъютантом, на плечах которого поблескивали золотом погоны с одним просветом и четырьмя звездочками. Прохаживаясь из угла в угол просторной комнаты, он многозначительно сообщил:

– Командир полка считает, что ты уже достаточно повоевал, знаешь, что такое война, и можешь возвращаться домой, к мамочке с папочкой.

– Я, ваше высокородие, домой не поеду, хоть в шею меня гоните, – твердо сказал Денис. – Хочу непременно остаться в полку, в пулеметной команде!

Штабс-капитан с искренним удивлением и любопытством взглянул на парня.

– Значит, несмотря ни на что, остаешься, – благожелательно промолвил он. – Не испугался солдатских лишений и трудностей, не боишься войны? Ну, похвально, похвально. Можешь идти, молодец. Старший писарь выпишет тебе солдатскую книжку. Теперь ты станешь настоящим солдатом Российской Императорской армии, которая на протяжении многих веков покрыла себя славой великих побед. Знаешь ли ты генералиссимуса Суворова? Ведаешь ли ты о его заслугах перед Отечеством нашим?

– Знаю и ведаю о заслугах этого великого полководца, – уверенно ответил Денис, – особенно меня вдохновляют его победы над французами и итальянцами, его беспримерный поход через Альпы…

– Вижу, знаешь ты немало, – прервал повествование адъютант. – Думаю, что из тебя выйдет хороший солдат… Направить рядового Кульнева обратно в пулеметную команду к капитану Воронову, – отдал распоряжение штабс-капитан писарю.

– Ну, давай документ, – обратился к Денису старший писарь, усатый и выхоленный, «господин старший унтер-офицер», как его уважительно называли солдаты.

Денис достал из-за пазухи завернутые в платочек метрические выписки.

– Так и запишем… Кульнев Денис Афанасьевич, рядовой пулеметной команды 256-го Елисаветградского пехотного полка 64-й пехотной дивизии, что и удостоверяю приложением гербовой полковой печати.