Охота на «Троянского коня»

– Эх, бабы, бабы. Что они с нами, мужиками, делают, – прервал затянувшееся молчание молодой паренек с перевязанной головой. – Вот я был денщиком у поручика Шахворостова. Хороший был офицер, справедливый. Пулям не кланялся и за спины наши солдатские не прятался. А однажды получил из дома письмо, выгнал меня, часа три на люди не показывался. А потом меня зовет: «Иван, – говорит, – прибери халупу!..» А прибрана-то комната с утра еще. Слушаю, мол… Кручусь, с места на место переставляю. Покрутился, ушел… Опять погодя кличет. Сидит с письмом в руке, чудной какой-то… «Иван, прибери халупу!» – говорит… Я опять покрутился, вышел… Погодя опять зовет, за тем же. Что это, думаю, разобрало его? А как вышел я из халупы, он и застрелись… На столе рядом с письмом разорванная на мелкие кусочки фотография жены, Ксении Алексеевны. И не стало моего боевого командира. Меня отправили в окопы, там в первой же атаке осколком зацепило, спасибо санитары с поля боя вынесли…

Лара, расфасовывая таблетки и порошки, старалась не шуметь, чтобы, не дай бог, не спугнуть разоткровенничавшихся солдат, потому что многое из того, что она слышала, было для нее ново и явно не соответствовало тому, о чем трубили газеты и вещали уличные ура-патриоты. Такие вот солдатские посиделки заставили ее по-другому смотреть на войну, главную тяжесть которой несли рабочие и крестьяне, одетые в серые солдатские шинели. О войне они рассказывали деловито, по-крестьянски, словно о пахоте или уборке урожая, простыми, доходчивыми словами передавая все: самые черные и жестокие оттенки боя, не приукрашивая их и не умаляя своих заслуг.

«Милые мои солдатики, – думала Лара, слушая эти разговоры, – и никто вас не оценит, и никто не даст вам ту высокую плату, которую вы заслужили своим героизмом, своей пролитой на полях сражений кровью. И всюду вас ждет лишь только лихо. Не убьют, так покалечат. А если не покалечит война, то в родимой сторонушке уж никто не ждет: без мужика все хозяйство будет порушено, а жена с детишками по миру пойдет»…

2

Небольшой прифронтовой городок, куда прибыл военно-санитарный поезд великой княгини Ольги Александровны, подвергся массированному артиллерийскому обстрелу немцев. Еще дымились пристанционные постройки и полуразрушенный вокзал. Выбежавший навстречу поезду взлохмаченный подполковник-комендант потребовал отвести состав в тупик, предупредив, что в противном случае поезд может подвергнуться новому артиллерийскому налету.

– А что с ранеными? – спокойно спросила Ольга Александровна, не обращая внимание на существующую угрозу обстрела. – Состав не сдвинется с места, пока мы не загрузим всех раненых. Кстати, сколько их?

Узнав великую княгиню, вышедшую из вагона с сером платье сестры милосердия, офицер поправил фуражку и, вытянувшись в струнку, строевым шагом направился к вагону.

– Ваше высочество, комендант станции подполковник Коровин! – представился он. – Перед налетом на станцию для погрузки в военно-санитарный поезд с передовой на 15 двуколках и 30 обывательских подводах прибыло 325 раненых…

– А где же они? – удивленно воскликнула Ольга Александровна.

– С началом обстрела все, кто мог двигаться, в панике бросились врассыпную. Лишенные возможности из-за ран двигаться бросились на землю между рельсами, под подводы и двуколки. Видите, до сих пор колеса от телег убираем с пути. Полегли все здесь, не дождавшись вашего поезда.

– Но кто-то же остался?

– И половины не наберется, кто в живых остался, – грустно промолвил подполковник. – Я всех их расположил в депо, которое пострадало меньше всего.

– Ведите, – коротко приказала великая княгиня и, взяв с собой всех санитаров с носилками, доктора Лазовского и Лару, поспешно зашагала вслед за удаляющимся комендантом.

Увидев огромное скопление стонущих и кричащих от боли людей в небольшом, продуваемом насквозь помещении, Лара ужаснулась. А раненых, обнаруженных под развалинами и на путях, продолжали подтаскивать, и вскоре их количество превысило количество мест в военно-санитарном поезде.

– Что делать с новыми ранеными? – с отчаянием в голосе обратился комендант к великой княгине. – Больше военно-санитарных поездов не предвидится.

– Я заберу всех, – уверенно сказала Ольга Александровна. – Голубушка, – обратилась она к Ларе, – прикажи подготовить для раненых вагоны персонала и мое купе. Отдыхать нам некогда будет… Вы, господин подполковник, обеспечьте моих санитаров транспортом, чтобы мы как можно быстрее вывезли отсюда раненых. А тех, кого откопаете из-под развалин, доставляйте прямо к составу, – после небольшой паузы приказала она.

Началась спешная погрузка раненых в поезд. Кое-как, с трудом, но все же удалось разместить всех. И вовремя. Над полуразрушенным вокзалом несколько раз пролетел немецкий аэроплан. Сбросив несколько бомб, которые упали в стороне от путей, летчик повернул машину на запад.