Охота на волков

— Пей-пей!.. — приговаривал Михаил. — Тебе перед банькой сейчас желательно пару кружечек выпить.

Я пил с большим удовольствием. Затем он поднял свою фарфоровую кружку, напоминавшую пиалу, и с шутливым пафосом произнес:

Чтоб у мужчин всегда стоял
Бокал налитого вина.
Чтоб женщина всегда давала
Ему допить бокал до дна!

Мы рассмеялись и выпили, но только Михаил почему-то смеялся дольше и громче. Это меня навело на мысль, что он что-то затеял, но что именно, я пока не догадывался.

Увидев мое легкое замешательство, Миша допил свою кружку чая и, важно выговаривая слова, произнес.

— Вот этот чай, — он показал пальцем на мою кружку, — не только лечит организм, избавляя его от шлаков и прочей гадости, но и заставляет мужика почувствовать себя мужчиной, эдаким зубром.

И он скрутил над головой свои руки, растопырил пальцы, изображая ветвистые рога, высунул язык. Эта пантомима была такой смешной, что я впал в хохот, пытаясь не выплеснуть выпитый чай.

Вскоре из бани, обернутая полотенцем, вышла Настя. Миша уговорил и ее выпить кружечку чая. Подошла Галя и, накрыв Настины голые плечи еще одним полотенцем, заботливо произнесла:

— Не застудите девушку! — и укоризненно посмотрев на мужчин, добавила: — Настенька, пойдемте. Я приготовила для вас комнату.

Настя поставила на стол свою кружку, кинув на меня взгляд, полный ожидания, и они удалились.

— Ну что, — сказал Михаил, — теперь и мы попаримся. Ты готов?

Я по-пионерски вскинул руку:

— Всегда готов!

Мы вошли в предбанник, разделись донага. На деревянной полке лежало несколько меховых офицерских шапок, а ниже на крючках висели рукавицы. Михаил надел мне на голову шапку и протянул рукавицу. Смех, которым меня заразил гостеприимный хозяин тайги, теперь вырывался из груди с новой силой. Я представил себя офицером, который отслужил положенный срок, и теперь армия «щедро» одарила меня, вручив за проявленное мужество причитающееся вознаграждение, отправив на заслуженный отдых.

— Хватит смеяться, иди париться! — услышал я голос Михаила, который уже находился в парилке, с наслаждением охаживая себя березовым веничком.

Температура была высокой. Миша сидел на верхней полке, закатывая глаза от удовольствия. Он подал руку и усадил меня рядом с собой. От горячего воздуха, который вылетал из-под его веника, можно было «свариться вкрутую».

— Выдержишь? — спросил он.

— Выдержу! — почему-то ответил я.

Тогда он взял веник и положил меня на живот. Два веника в его руках летали рядом с моим разгоряченным телом, сначала едва касаясь, а затем обжигающим дождем опускались на спину, открывая для меня доселе неизведанное удовольствие.

— Все, хватит! — услышал я, словно издалека, голос Михаила. — Теперь иди за мной!

Мы вышли из бани; он подвел меня к краю деревянного настила, который зависал над речкой, и, взявшись за руки, мы прыгнули в холодную воду. Будто тысячи иголок вонзились в каждую клетку моего тела. Пронзая тишину, я издал крик раненого зверя.

— Ты как? — спросил Михаил, подплывая ко мне.

— Пока жив.

— Ну, тогда выходим. Еще по кружечке моего чая, и в люлю, а то там, — он показал на окно одной из спален на третьем этаже, — тебя, наверное, уже заждались.

— Ты думаешь, я сейчас что-нибудь смогу?

— Сейчас нет, но через полчаса ты себя не узнаешь. Надеюсь, она оценит силу таежного врачевания.

— Между прочим, она — доктор.

— Тем более. Значит, для нее это будет крайне познавательно и интересно, — Михаил рассмеялся и сказал: — Сейчас из-за того дуба появится машина, — он показал на перекат горной реки, по которому несколько часов назад я проехал на своей «Короне». — Слышишь? — спросил он, слегка вытянув шею.

Я так же вытянул шею и включил свои музыкальные уши. Но ничего не услышал. Михаил удивленно посмотрел на меня и сказал:

— Засекай время. Двадцать секунд.

Так как у меня в данный момент не было часов, то я просто начал вслух считать, отводя на каждую новую цифру по секунде. На цифре двадцать один из-за огромного дуба выехал джип и пересек перекат.

— Мне пора! — Михаил положил руку на мое еще горячее плечо.

Жаль было с ним расставаться. Он грустно улыбнулся и сказал:

— Через пару дней, Бог даст, заеду. Кстати, — оживился он, — я вам тайменя оставил. Завтра Галя его приготовит. Она умеет. Фарширует, пальчики оближешь. Да, с Сергеем будь повнимательней.

— В смысле? — не понял я.

— Понимаешь, это наш мальчишка, вырос здесь. Честный, прямой. Старшим сержантом вернулся из Чечни. Орденоносец. Наступил на растяжку — ступни как ни бывало. Стреляет — равных ему нет.

— Не беспокойся, — сказал я. — Все будет хорошо.

Проводив Михаила, я, обернутый полотенцем, поднялся на третий этаж по деревянным ступенькам, которые после второго этажа стали круто уходить вверх. Ноги были «ватными» и слушались меня с трудом.