Охота на Зверя

Он ударит. Я это ощущаю нарастающим биением сердца. Готовит к удару прямо сейчас.

– Я всегда жду наше с тобой завтра, Ник, – продолжая смотреть ему в глаза, – почему ты у меня это спрашиваешь?

***

Не смотреть на её грудь, соблазнительно покачивающуюся прямо перед моими глазами. Не смотреть, иначе мы не успеем поговорить…а вот этого уже она мне не простит. Я не просто был уверен – я знал это. Видел в её встревоженном взгляде, слышал в сбившемся дыхании. Поднять глаза к её лицу и едва не вздрогнуть от того напряжения, что сковало её губы. Маленькие ладони продолжают сжимать мои скулы, опаляя кожу сумасшедшей волной тепла.

– Потому что уже с закатом начнётся наше ожидание завтра, Марианна.

Сесть в постели, отводя взгляд от её обнаженного тела, спрятав руки в карманы брюк, чтобы не поддаться желанию коснуться измученных мной же, искусанных сосков.

– После заката я должен буду уехать, малыш. И я понятия не имею, когда вернусь обратно

***

Предчувствие уже сковывает тело льдом, ищу в его глазах опровержение и не нахожу…там только нарастающая тьма и какое-то затаенное отчаяние вперемешку с отголосками голода…но я уже понимаю и его значение. Это алчная жажда надышаться перед смертью. Жалкая. И он знает об этом. И знал об этом и ночью. Отворачивается…садится спиной ко мне на постели, а я рывком встаю с кровати, утягивая за собой простынь и заматываясь в нее, чтобы стать перед ним и увидеть, как медленно поднимает голову. Вот почему так жадно, да? Вот почему так одержимо? Прощался со мной? Господи…я не хочу даже думать об этом. Не хочу! Только не сейчас. Пожалуйста. Не в эту секунду, когда я наконец-то поверила в нас.

– Куда? – голос сорвался, и по телу проходят волны холода. Хотя его взгляд обжигает пламенем, а меня начинает морозить, потому что в нем та же неуверенность, как и в его словах… и я еще пока не хочу слышать последние. Их просто нет. И не было. Мне послышалось.

***

Моя умная девочка. Тонко чувствует любую перемену в моем состоянии. Смотреть на неё снизу-вверх и чувствовать, что ни фига эта простынь не уменьшает желание снова завалить её на кровать. Или лучше на полу. Или усадив на подоконник. Наоборот, будто вызов. Содрать кусок ткани к чертям на пол и овладеть своей женщиной.

Мысленно дать себе пинка, возвращаясь в реальность. Позволяя себе эгоистично впитывать это беспокойство, отражающееся на её лице. Глупо, Мокану, так глупо, но ты не можешь отказать себе в удовольствии думать о том, что эта тревога вполне может быть еще одним доказательством ее любви, так ведь? Поэтому неосознанно, но всё же вбираешь в себя её, сдерживая урчание Зверя внутри. И в то же время ощущать, как сжимается сердце при мысли о расставании, как перестает биться и тут же срывается на ускоренный бег.

– В горы

Перехватить её за запястье, поддаваясь порыву, и, усадив к себе на колени, прошептать в шею, так сладко пахнущую нашим общим сумасшествием.

– К нейтралам.

***

Ударил, и в его же глазах отразилась боль от этого удара. Я ее волной почувствовала, но легче не стало…стало больней, слегка покачнулась. Двойной держать всегда сложнее. Дернул к себе за руку, усаживая на колени и с жадностью втягивая мой запах, не давая вырваться… а я бы и не вырывалась. Меня парализовало на какие-то мгновения, паника накрыла с такой силой, что я начала задыхаться…понимая куда и зачем. Понимая, что это из-за покушения на детей и из-за охоты, которую открыли на нас нейтралы.

Я бы могла закричать…я хотела. Могла бы орать, что никогда не отпущу туда, что мы умирали там вместе, и пусть лучше убьет меня прямо сейчас… Мысленно я уже судорожно впивалась в его колени, валяясь у него в ногах, цеплялась за брюки и просила не оставлять меня сейчас, умоляла не уходить к ним. Не убивать нас так быстро и безжалостно. Дать мне немного счастья, будь оно все проклято!

Но я молчала. Ни слова. Ни звука. Ни одного всхлипа. А изнутри раздирает от воплей, и барабанные перепонки лопаются от собственного воя. Только не вслух. Потому что он все равно пойдет. Он уже решил. Я эту проклятую решимость в глазах его вижу, в пальцах чувствую и в воздухе вокруг нас. Он вдруг стал концентрированным, как газ.

Но я так же понимала, что впервые за все наши годы вместе он сказал мне о своем решении. В глаза. Честно. И ждал моего приговора…от которого ничего не изменилось бы. Но все же ждал. Я это ожидание чувствовала в его дыхании и в удушливых объятиях, потому что сжимал все сильнее, до хруста в ребрах.

Нет. Я не унижу нас обоих истерикой…  Это ради всех…ради детей, ради меня, ради Братства. Он должен. Знаю, что должен. Умом понимаю, а внутри все дрожит от паники и дикого желания заставить передумать…бесполезного желания.

– Ник, посмотри на меня, – хрипло и очень тихо, он поднял голову… и, не глядя ему в глаза, чувствуя, как голос начинает предательски пропадать, – ты пообещаешь мне, что вернешься. Ты поклянешься мне сейчас, что вернешься ко мне. Что сделаешь все для этого.

Продолжая смотреть в никуда, все тяжелее дыша. Такими же последними глотками кислорода.

***