Охота в атомном аду

– Бабуля, окстись… Конечно нет. Там у нас сохранилась идущая от Караганды, через Целиноград и Атбасар железнодорожная ветка. И иногда, по большой необходимости, по ней пускают мотовоз с парой платформ. Делается это сейчас крайне редко, поскольку солярки почти нет. Так вот, по железке мы добрались до Кушмуруна, а уже далее – как придётся, в основном, ясный перец, пешком. Нас было две группы по пять человек и шестеро одиночек, таких как я.

Я назвал им вполне реальную железную дорогу и вполне реальные населённые пункты (очень кстати вспомнив карту из какого-то атласа), но, честно говоря, понятия не имел, что с ними могло произойти здесь, особенно если на этот район успели уронить водородную бомбу. Оставалось уповать на то, что тут у них действительно что-то вроде Средневековья и дальше линии горизонта (т. е. в пределах видимости случайно сохранившегося бинокля или подзорной трубы) они ни хрена не видят, в остальных случаях живя одними вздорными слухами и думая, что за ближними горами и долами живут драконы или зомби. В этом случае для них Семипалатинск должен быть далёк примерно так же, как спутники планеты Сатурн… В остальном я откровенно и нагло набивал себе цену, давая понять, что я здесь вовсе не один. Пусть попробуют поискать остальных, если что. Хотя на самом деле здесь всё, как в той песне: «а наши не придут, все наши это мы». Точнее сказать, из «наших» здесь вообще один я – сам себе, в одном лице, и закон, и палач, и прокурор… О! Получается, что я здесь вовсе не в качестве Безумного Макса, а скорее, всё-таки судьи Дредда, этакой мечты Феликса Дзержинского?!

– А чего это вам, военным, тут разведовать занадобилось? – уточнила та же баба. Остальные две сидели молча, скашивая взгляды с лежащего на столе «АК-47» на стоявший в углу рюкзак, рассмотреть который за моей спиной было практически невозможно. Я специально сел именно так, пусть маленько помучаются-пофантазируют…

– Да много чего, – пустился я якобы в объяснения, непринуждённо выдумывая на ходу свои якобы цели и задачи. – Во-первых, местность кругом сильно изменилась. Самолёты уже давно не летают, точных карт нет, а они нужны. Не знаю, кто и когда будет рисовать эти самые карты, но прежде всего мы, разведчики, смотрим, где ещё сохранились мосты и дороги, шоссейные и железные. Когда-нибудь это может и пригодиться. Во-вторых, где-то на южном берегу того, что образовалось на месте прежнего Куйбышевского водохранилища, этого якобы моря, как его называет кое-кто из ваших, в течение двух лет периодически работал некий известный нам радиопередатчик. Про тамошнего радиста ничего толком не известно, но по почерку – он, скорее всего, был человеком военным. Он сообщал нам довольно ценные сведения, но неожиданно замолчал больше трёх месяцев назад. Крайняя точка его выхода в эфир находилась километрах в семидесяти отсюда. Получен приказ по возможности узнать, кто это был и что с ним могло случиться. В-третьих, уже много лет все, кому не лень, ищут некое подземное правительственное укрытие с прилагавшимися к нему крупными складами. Была информация, что оно находилось где-то в Башкирии, в районе Белорецка. И, согласно имеющимся у нашего командования сведениям, оно не было уничтожено во время войны. Однако на армейские карты объект не нанесён, его координаты условны, и никаких признаков жизни этот подземный комплекс с момента начала войны не подавал, хотя, по плану, туда должно было эвакуироваться из Москвы почти всё правительство и Политбюро…

Про мощное правительственное убежище я им наплёл отнюдь не на пустом месте, оно и в моём родном времени существует. Вот только построили его, судя по всему, где-то в начале 1980-х, а значит, здесь этого бункера, скорее всего, нет и в помине. Но для ещё одной лживо-красивой легенды вполне себе сойдёт…

Было видно, что как раз последнее сообщение бабенций слегка заинтересовало, хотя от жадного созерцания автомата их внимания это и не оторвало…

– А к нам зачем? – уточнила «Дядя Ваня».