Охота в атомном аду

Если откуда попало, то вся эта макулатура вполне могла фонить. Но циферблат моих наручных часов оставался нейтрально-белым…

– Да я, скорее, мимоходом, – сказал я, присаживаясь на одну из табуреток и кладя «калашников» на стол перед собой. – Проездом из села Шышиги в Монте-Карло. Ты лучше зови сюда какое ни есть начальство. Что тут у вас – правление колхоза, женсовет, сходняк старейшин, племенное вече, народный хурал? Доведу до вас то, что могу сообщить, чтобы не откладывать в долгий ящик…

– Я сейчас, – засуетилась эта якобы медичка и шустро выскочила из избы.

Автоматика показала, что к ней сразу же метнулись несколько человек (ну да, интересно же, что за гость явился), но она, не тратя время на ненужные разговоры, рванула куда-то в сторону от площади. Прочий народишко к «Медпункту» подходить пока не рисковал.

Я встал и осмотрел помещение подробнее. Мало ли какие тут могут быть сюрпризы?

Кроме этой, в доме было ещё три комнаты. Одна небольшая, где стоял застеленный видавшей виды зеленовато-бурой клеёнкой стол очевидно больничного происхождения и наличествовало большое количество разнокалиберных медицинских инструментов, разложенных по полкам (странно, что автоматика не фиксировала все эти скальпели и разные там хирургические пилки в качестве холодного оружия) и двух облезло-белых шкафчиков, была явно «смотровой». Прямо Антон Павлович Чехов какой-то…

Впечатлило большое количество пустой медицинской и не очень стеклопосуды (и нигде и в помине не было даже привычных в любой ситуации бинтов, ваты, йода и зелёнки, только в некоторые банки насыпали нечто сушёное и мелко покрошенное – здешняя медицина явно и непоправимо накренилась в сторону знахарства), а также двое вертикально стоявших в углу свёрнутых носилок из потёртого брезента и висевшие на вбитом в стенку гвозде пара пыльных сумок (одна противогазная, вторая с нашитым красным крестом, какие обычно носят армейские санитары) и видавший виды прорезиненный ОЗК. И носилками, и индивидуальными средствами защиты, судя по всему, не пользовались очень давно…

В другой, большой комнате, главной деталью которой оказалась вполне добротная русская печка с пристроенной плиткой (здесь была сложена ещё одна поленница дров, только поменьше), эта пресловутая Зоя, похоже, спала и там же завтракала-обедала-ужинала, если бог ей чего-то такое посылал, как той крыловской вороне, – каких-то реальных запасов жратвы при беглом осмотре не обнаружилось вовсе. Кроме кровати с одеялом и парой подушек (постельное бельё как факт отсутствовало, но на фоне того, что я тут уже видел, это был, безусловно, прогресс) там был шкаф, типа платяного, пара стульев и стол с разнообразной посудой (столовые приборы здесь либо ветхие, либо дешёвые, армейско-больничные, вроде казённых алюминиевых мисок и солдатских котелков). В углу стоял топор вполне рабочего вида (ну всё верно, чем-то же надо дрова колоть), а на столе, среди ложек лежал и длинный, вполне прилично заточенный нож. И нож, и топор «ИКНС» за холодное оружие тоже считать не стал, проявляя какой-то странноватый пацифизм…

Ещё одна, относительно маленькая комната позади той, где мы начинали этот разговор, имела только две незастеленные панцирные койки и пустую тумбочку. У одной из стен были свалены друг на друга четыре свёрнутых в рулоны грязноватых тюфяка, набитых, судя по всему, соломой. Видимо, некое подобие больничной палаты «для выздоравливающих»? Предположу, что если меня здесь оставят ночевать, то положат спать именно сюда, на один из эти самых тюфяков. А здесь дверь, которая не запирается (замка, защёлки или крючка нет), и окно, выходящее в заросший двор. Так что придётся спать чутко, если вообще придётся…

Что ещё – сортир, чья будка виднелась во дворе, и прочие удобства, естественно, снаружи. Ладно, хоть не зима…

Подвала или подпола в медпункте, похоже, не было, во всяком случае, никаких люков в полу я не нашёл. Ну а для умывания и мытья посуды (последнее вовсе не очевидно, при здешней голодухе всё наверняка вылизывается досуха), видимо, предназначалась вода, стоявшая в притулившейся у печки деревянной бочке и двух вёдрах (в одном плавал помятый, жестяной ковшик). Выходит, как минимум колодец с не слишком заражённой водой в деревне всё-таки имелся? Или они тут как в Центральной Африке, умываются так, чтобы вода, не дай бог, в рот не попала? Всё может быть…

Потом автоматика предупредила, что сюда наконец идут. Четверо, считая хозяйку медпункта. Пол женский. Судя по всему, как раз местные «верховные жрицы». Максимальный вес одной из бабенций – около 75 кг.