Охота в атомном аду

Что я увидел – несколько улиц с тёмными домами, которые не красили последние десять лет, что вполне понятно. Но оконные стёкла в избах по преимуществу уцелели. Судя по отчётливым тропинкам, протоптанным в засорившей улицы траве от дома к дому, ходили тут много, а вот ездили навряд ли, даже на телегах. И траву, похоже, совсем не косили. Хотя если мне не наврали и домашней скотины ни у кого действительно толком нет, то для чего её косить, тратя последние силы? Набивать травой тюфяки и матрасы? На фига?

Что ещё? Птицы в округе шумели, а вот собаки не брехали категорически. Предположу, что этих своих друзей здешние человеки явно схарчили в трудные годы. И хорошо, если Тузики и Барбосы попали на стол непосредственно хозяевам, а не лесным хищникам…

Терявшиеся за наросшими за много лет безвременья сухими и свежезеленеющими «метёлками» репейника и прочей сухой травы заборы, хоть и накренившиеся местами, были в основном ещё вполне годными. За заборами явно были сады-огороды. Во всяком случае, кроме яблонь и вишен кое-где просматривались кусты смородины и крыжовника. Больше чем ничего, но яблоками и ягодами сыт точно не будешь, а тем более здесь…

Ну а от былой цивилизации здесь осталось только несколько тянувшихся вдоль улицы, по которой я брёл, столбов с остатками проводов. Раньше таких столбов точно было больше, но их хозяйственно спилили под корень. Скорее всего на дрова…

Никаких людей я пока не видел, но в домах и за заборами «ИКНС» стабильно показывал несколько зелёных меток. Стало быть, те, кто трётся поблизости, оружия не имеют. Пока… Ну а что не высовываются, это тоже правильно, не дураки же они сразу выбегать мне навстречу – я же ведь и стрельнуть могу, проявив чёрствость и непонимание…

Останавливаться я не стал, но попробовал послушать их разговоры. Благо автоматика давала такую завидную возможность.

– Смотри, – прошептала одна из ховавшихся за забором на другой стороне деревенской улицы меток (вес 34 кг, пол женский), от которой меня отделяло метров двадцать, другой (36 кг, пол женский, возраст и в том и в другом случае автоматика затруднилась определить).

– Чо «смотри»? – удивилась вторая.

– Идёть…

– Хде?!

– Да вон жа. Не высовывайся, а то увидит…

– Ух ты, никак солдат! Скоко лет их не видели…

– И не говорико-сь, бежи бабе Шуре скажи. Он, поди, к правлению идёть…

Ну и далее в том же духе. Короче говоря, типично бабское сарафанное радио. Оставалось надеяться, что эта пресловутая «баба Шура» всё-таки не притащит с собой каких-нибудь полоумных мужиков с ружбайками или не начнёт палить по мне сама. Но вооружённых людей умная автоматика по-прежнему не фиксировала…

Улица кончилась, и я выбрался на место, которое, наверное, можно было бы назвать местной «главной площадью». Если бы не уже привычные многолетние заросли сорной травы.

В самом центре – покосившийся столб с ржавым «матюгальником» давным-давно онемевшей радиоточки (сразу же представилось, как он голосит о том, как узбеков-латышей сплотила Русь) и несколько больших изб по краям, там, где от площади расходились деревенские улицы. По идее, заходить в деревню было вообще опрометчиво – здесь я был как на ладони, но при наличии исправного оружия с достаточным боезапасом и возможности действовать на опережение, любые неприятности в виде каких-нибудь дурачков с заряженными последними патронами обрезами меня не особо беспокоили – даже если их будет больше десятка, по-любому отобьюсь. Причём, поскольку патроны у меня бронебойные, их гибель будет реально неотвратимой, поскольку за деревянными или бревенчатыми стенками от моих пуль они не спрячутся. Да и в случае гипотетического мордобоя (хотя доводить ближний бой до такой, крайней степени в мои планы вообще не входило) я способен уделать практически любого аборигена, уж больно они здесь хилые и тощие…

Дверь длинного, сложенного из брёвен дома с выцветшей табличкой «Правление колхоза «Путь Ильича» у входа был явно очень давно заперт на ржавый висячий замок, а все его окна закрывали ветхие ставни. Похоже, здешний парторг реально распродал все парты…

А вот то, на что мне намекал покойный бригадир Базузин, было рядом с правлением, чуть левее. Ну, насчёт «люмения» на крыше он, по-моему, ошибся, просто когда-то, при очередной стихийной латке крыши к ней немного криво прибили лист нержавейки, который действительно слегка отсвечивал на летнем солнышке. Парадоксально, но здесь любой металл особой ценности не имел. А с другой стороны, кому он нужен, если его нельзя сдать для переплавки кому-то заинтересованному, удачно обменяв на дензнаки или пол-литра?

И на дощатой избе с листом нержавейки на крыше действительно была потемневшая вывеска «Медпункт», с коричневым крестом на бежевом фоне (раньше это, видимо, был красный цвет на белом).

Подойдя, я поднялся по ветхим, но ещё державшимся ступенькам крыльца. Взял автомат на изготовку, чтобы в случае чего сразу же прошить дверь вместе с тем, кто к ней подойдёт. Вежливо постучал.

– Эй, там, есть кто живой?