Охота в атомном аду

Например, в бундесвере всё-таки было известно о том, что как минимум часть американских ракет и стратегических бомбардировщиков «первой волны» сумела достичь своих целей на территории СССР и поразить их. Но вот с их возвращением уже возникли большие проблемы. Ведь пилотов ВВС США не предупредили, что для большинства из них это «билет в один конец», а поскольку «какая-то часть» (как выразился Ралль) русских ракет и бомберов тоже достигла США, все предвоенные планы заокеанской стратегии неизбежно потеряли актуальность. Ралль рассказал, что уцелевшие В-52 и В-47 Стратегического авиационного командования США на обратном пути банально не встретили в воздухе положенных самолётов-заправщиков (большинство которых, видимо, сгорело на земле) и, исчерпав запас керосина, начали садиться куда попало, по всей Западной Европе. При этом они неизбежно гробились на местных ВПП, большинство которых было слишком узкими и короткими для них. Ну а истребители бундеслюфтваффе, включая подчинённых герра Ралля, пытались сопровождать и заводить на посадку (в ущерб более актуальным задачам вроде отражения авианалётов противника) «Стратоджеты» и «Стратофортрессы».

Американская «вторая волна» на Россию в полном объёме, похоже, вообще не вылетела, как видно, стало некому да и не на чем. При этом одновременно с этим наши продолжали наносить хоть и не массированные, но весьма болезненные удары по крупным городам и военным объектам по всей Европе. Раллю и другим западногерманским командирам выше среднего ранга в своё время вдолбили, что у «красных» в Европе очень мало ядерного оружия, но, как оказалось, сильно наврали. В результате штабы ВВС ФРГ оказались в состоянии коллапса, поскольку получали один за другим абсолютно взаимоисключающие приказы, тем более что русские пошли в полномасштабное наступление по всему фронту, а по аэродромам Западной Германии нанесла удары ещё и их уцелевшая фронтовая авиация.

Затем до всех окончательно дошло, что линии связи, генеральные штабы и правительства либо уничтожены, либо в лучшем случае переместились в какие-то укрытия, потеряв все нити управления, а заодно и связь с действительностью. Какие-либо приказы вообще перестали поступать, разные там довоенные «запечатанные пакеты» с самого начала были не актуальны, и, таким образом, все пока ещё избежавшие уничтожения штабы отдельных частей и соединений НАТО оказались предоставлены фактически сами себе. И всё это на фоне того, что общая обстановка была неизвестна (поскольку информация в режиме более-менее реального времени не поступала – ядерные взрывы успешно гробят и связь, и любые средства наблюдения и разведки), а наступление русских и ядерные удары продолжались. Мой собеседник охарактеризовал эту ситуацию ёмким немецким словом «Katastrophe».

Относительно себя Ралль рассказал, что его вооружённая «Сейбрами» F-86 и лишь недавно начавшая переучивание на сверхзвуковые F-104G эскадра JG-43 к середине этого первого дня войны осталась практически без самолётов и лётного состава.

Поэтому, когда кому-то (неожиданно переданный по радио приказ исходил напрямую от штаб-квартиры НАТО, но кто конкретно его передал, герр битый оберст так и не понял) потребовалось срочно разведать обстановку в районе Штутгарта, он полетел на это задание сам, на тренировочном Т-33. Просто потому, что больше некого было послать. Ралль обнаружил, что Штутгарт занят русскими, танки которых продвинулись уже и западнее. Он доложил об этом по радио, услышали его или нет, он точно не знал. Однако американцы не соизволили предупредить его о готовящейся атомной бомбардировке. Судя по всему, в момент, когда он только вылетал на разведку, стартовавшие с какой-то ещё уцелевшей авиабазы в Англии или Франции В-66 с атомными бомбами на борту уже направлялись к своим целям. В момент взрыва господин полковник находился в воздухе, высота была небольшая, дистанция до эпицентра ближайшего взрыва – тоже, и поэтому его «Шутинг Стар» неизбежно поломало ударной волной. Он успел катапультироваться, но, как я и сам мог убедиться, мягко говоря, не совсем удачно. И наконец признавшись, что он не чувствует нижнюю часть туловища, битый гитлеровский ас, кажется, иссяк в плане информации…

В бэтээре лязгнул верхний люк, и на воздух, назвать который «свежим» уже ни у кого не повернулся бы язык, высунулась по пояс напарница.

– Что-нибудь выяснили? – спросила она.

Поскольку говорили мы с ней по-русски, Ралль нас явно не понимал. Если только он не выучился балакать по-нашему в ту, прошлую, войну, что выглядело сомнительно. На фига ему тогда было учить язык «унтерменшей»?

– Самую малость, – уклончиво ответил я.

– Командир, и что вы намерены делать с ним дальше? Неужели собираетесь тащить его за собой? Имейте в виду, он долго не протянет, у него явно сломаны обе ноги и сильно повреждён позвоночник…

Ну, ладно, я рядом с ним стою, но вот как она столь точно определила диагноз пленного с такого расстояния? Сильна, малышка…