Охота в атомном аду

Грунтовая дорога тянулась через жидкий перелесок, и на её обочине «к лесу задом, ко мне передом» замерло несколько трёхосных армейских грузовиков американской марки GMC с маркировкой бундесвера. В кузовах машин были навалены коробки и армейские тарные ящики со ставшими враз никому не нужными боезапасом и прочим имуществом вроде консервов. Проехав мимо них, мы, похоже, одним фактом своего появления разогнали группу каких-то военных. Хотя «разогнали» – это слишком громко сказано, поскольку к моменту нашего проезда человек двадцать в тёмно-зелёной или камуфляжной униформе уже просто медленно брели в разные стороны. Оружия ни при ком из них не было (вот так запросто взяли, да и побросали?), и шли они все как-то не осмысленно, словно и не разбирая дороги, начисто позабыв, что они солдаты и что по ним могут начать стрелять в любой момент. Что характерно, в нашу сторону не обернулся ни один. По мелькнувшим за триплексными стёклами откровенно неживым лицам некоторых из этой «группы товарищей» можно было сделать вывод, что все они сильно контужены, а некоторые, возможно, ещё и лишились зрения. Ну, правильно, если в момент взрыва они все стояли на открытом месте, да ещё и смотрели в направлении вспышки, по-другому и не могло быть…

Брать кого-то из них в плен, а тем более оказывать им медицинскую помощь, никакого смысла не было – рассуждая логически, сейчас, по здешней округе, должны были болтаться сотни, если не тысячи таких, как они, ещё не вполне мёртвых, но уже и не совсем живых. А дальше своё чёрное дело будет делать смерть без вкуса и запаха – радиация.

Через какое-то время после того, как покинутые машины остались позади, я увидел причудливо рассыпанные на земле дюралевые обломки, явно от какого-то буквально только что рухнувшего самолёта. На «свежесть» указывало то, что некоторые куски ещё дымились. Ну да, если «удар под дых» был аж семь-десять мегатонн, то электромагнитным импульсом разом убило всё, что двигалось. То есть ехало, плавало или летало. Вот он и упал, если в этот момент был в воздухе…

Сначала я почему-то подумал, что это один из тех самых двух «атомно-мегатонных» бомберов. Но быстро усомнился в своей догадке – В-66 машина здоровая, а здесь железа было как-то мало. Но здесь вбитый в землю обгорелый двигатель был всего один, а потом я увидел на земле ещё и уцелевший кусок консоли крыла с чёрно-белым крестом ВВС ФРГ и понял, что это точно никакие не «Дестроеры».

– Как думаешь, – спросил я напарницу. – Это не наш «знакомый»?

– Вы это о чём, командир?

– Ну это не тот самый, который над нами пролетел, когда мы с тобой Рейн переплывали?

– Очень возможно. Пожалуй, с вероятностью восемьдесят пять процентов.

– Уверена? А где тогда пилот или пилоты?

– Насколько я понимаю, пилот был один. И он должен быть вон там, впереди…

И действительно, проехав за этим разговором ещё пару километров, я увидел, что на блеклой осенней траве, чуть в стороне от дороги, действительно валяется нечто в серо-зелёном лётном комбезе натовского образца. А рядом с ним растянулся по земле сдувшийся цветной парашют. Катапультного кресла нигде не было видно, видимо, бедолага падал с достаточной высоты и всё отделилось штатно. Неизвестный летун лежал неподвижно, спиной к нам, не пытаясь встать и даже не сделав попыток вылезти из лямок подвесной системы.

– Он что, дохлый? Или гипертрофированно хитрожопый, закрыл глаза, засунул руку с пистолетом за пазуху и ждёт, пока кто-нибудь к нему подойдёт в расчёте на захват транспортного средства? – поинтересовался я, понимая, что надо мной в данном случае уж слишком довлеют киношные стереотипы из позднесоветского детства.

– Аппаратура показывает, что он жив. Но его жизненные показатели практически критические.

– Тогда, может, остановимся? У нас есть время его допросить, или мы торопимся?

– Зачем вам это нужно, командир?

– Попробую прояснить хоть что-нибудь в окружающем нас горьком катаклизме. Ведь свежей информации ноль. Вдруг он чего интересного расскажет? Всё-таки какой-никакой, а офицер……

– Как прикажете, командир. Попробуйте, если хотите. Хотя лучше всё-таки было бы не останавливаться…

– Да я скоренько. Притормози стального коня рядом с телом…

– Я вам в качестве переводчика не нужна?

– Да нет, это же вроде бы дойч должен быть. Как-нибудь сам с ним перетрещу. Зря, что ли, меня в школе и институте столько лет учили? А ты сиди в машине и следи за обстановкой. Если что подозрительное – кричи или стреляй…

Кэтрин послушно остановила БТР всего метрах в десяти от упавшего с небес пилота. Я скинул танкошлем, нацепил пилотку, разблокировал защёлку люка и, взяв автомат, вылез наружу, где воздух стал противно и ощутимо вонять горелым. Спрыгнул с брони на землю и направился к лежащему лётчику.