Охота в атомном аду

Сначала у меня в голове возник неизбежный и логичный вопрос: а где, в таком случае, перехватчики «восточных коммунистов»? Но почти сразу же возник и не менее логичный ответ. Радары ПВО точно остались где-то далеко позади, за границей ГДР или Чехословакии, до которых от Рейна и Карлсруэ по-прямой никак не менее двухсот пятидесяти километров. Причём сами эти радары, как и разные там стационарные ЗРК, могли и не уцелеть. А про то, что перехватчикам сейчас, скорее всего, уже неоткуда взлетать и некуда садиться, я догадался ещё раньше. Так что, похоже, перехвата или ракетного пуска точно не будет. Разве что следующие в боевых порядках зенитные средства огонь откроют, но, помня, что мобильных ЗРК или нормальных ЗСУ ещё не успели создать, это будет не стрельба, а одно сплошное недоразумение……

И здесь я вдруг понял, что мы почему-то резко и энергично отворачиваем влево и съезжаем в засыпанную жёлто-коричневой листвой ложбину, глубина которой позволяла полностью укрыть наш БТР-50. Мне это сразу перестало нравиться…

– Стоп! – услышал я снизу голос напарницы.

После этого она остановилась, заглушив двигатель. Интересно, к кому была обращена её крайняя реплика? Сама себе командовала?

Обдумать это я не успел, поскольку цепкая рука Кэтрин ухватила меня за сапог и стащила внутрь боевого отделения. После чего спутница закрыла за мной люк, задраив его на защёлку.

– Что случилось? – поинтересовался я, ещё не вполне понимая, но уже смутно догадываясь о том, что произойдёт дальше. Одновременно мысленно поразившись быстрым и энергичным действиям напарницы.

А она, не говоря ни слова, заперла изнутри все люки «пятидесятки», а затем быстро выключила всё вокруг, что можно было выключить, вплоть до тусклого внутреннего освещения.

От усиливающихся дурных предположений у меня внутри всё прямо-таки упало.

И в полумраке задраенного боевого отделения, откуда-то, словно из чудовищного далека, стал слышен её спокойный, как у врача, голос:

– Сидите лицом вниз. Закройте глаза. Ни за что не держитесь. А ещё лучше лечь на дно. Глубоко вдохните и откройте рот…

Я чисто механически выполнял эти рекомендации, тянулись секунды, казавшиеся чуть ли не часами. А потом где-то вдали, за бронетранспортёрной кормой, землю и воздух колыхнул тяжкий, прямо-таки чудовищный удар, направленный откуда-то сверху вниз.

Это нельзя было ни с чем сравнить. Я (да, наверное, и мало кто на планете) раньше никогда не сталкивался ни с чем подобным. А если отдельные индивиды и сталкивались – они вряд ли могли потом кому-то об этом рассказать. Вокруг меня сбывалось вовсе не то, что пророчится, а то, чего в принципе не должно быть никогда и нигде, поскольку обычный человек не должен видеть, слышать и знать про подобное, а уж тем более не должен в этом кошмаре участвовать…

Показалось, что сама атмосфера вдруг затвердела и прокатилась через нас какой-то вполне осязаемой волной.

Приоткрыв глаза, я увидел яркий, но неровный свет, мелькнувший и быстро погасший в стёклах триплексов. Ну да, вот оно, вспышка слева, вспышка справа…

Потом, откуда-то издали, пошёл громкий, медленно нарастающий гул. Одновременно с этим я вроде бы ощутил какое-то странное тепло, хотя, по идее, сидел за противопульной броней. Всё вокруг затряслось, причём настолько сильно, что пятнадцатитонный БТР-50 начало мотать, словно картонную коробку из-под обуви. В первый момент даже было стойкое ощущение, что могучая ударная волна просто выдернет нас из ложбины и унесёт к едрене фене, словно Элли с Тотошкой. Но всё-таки мы не в Арканзасе, и «бронеобъект» устоял, хотя от тряски я и упал на дно машины. То есть в конечном итоге невольно последовал тем самым предварительным рекомендациям по «технике безопасности при ядерном взрыве».

Общие ощущения при этом были более чем странные, вплоть до какого-то электрического покалывания в висках и появления специфического, медного привкуса во рту. Однако я тут же сообразил, что это, похоже, сработал этот самый многофункциональный прибор, замаскированный под мои наручные часы швейцарской марки FLUDO. Тот, которому вроде бы предписано автоматически ставить силовое поле при близком атомном взрыве. Что является очень полезной опцией, поскольку полноценной системы противоатомной защиты на БТР-50 изначально вроде бы предусмотрено не было…

Когда эпилептическая тряска терры инкогниты закончилась и гул стал стихать, я привстал и забрался на своё командирское сиденье. В полумраке было видно, что напарница сидит на прежнем месте мехвода, причём закрыв глаза, с таким видом, будто медитирует.

Решив пока не тревожить её, я, вернувшись на «боевой пост», первым делом глянул в перископы.