Охота за слоновой костью

В лесу Пирри, охотник, опустился на одно колено и принялся разглядывать след. Он поправил лук на плече и с неохотным восхищением покачал головой.

– Он знает, что я здесь, – прошептал он. – Откуда? Может, он колдун?

Он коснулся следа, оставленного вазунгу, вышедшим из воды. Тот проделал все с большим мастерством, и только такой искусный следопыт, как Пирри, мог это разгадать.

– Да, ты знаешь, что я иду за тобой, – кивнул Пирри. – Но где ты научился прятать следы почти так же хорошо, как бамбути? – дивился он.

Он взял след вазунгу там, где тот пересекал широкую дорогу, оставленную в лесу огромной желтой пожирающей землю и деревья машиной. Земля была мягкая, и вазунгу оставил след, по которому даже слепой мог бы идти ночью. След вел на запад, к горам, точно как сказал Четти Синг.

Сначала Пирри решил, что охота будет легкой и убить вазунгу совсем нетрудно, особенно когда увидел, что вазунгу отломил от мертвого дерева гриб и съел кусочек.

Он нашел следы зубов на куске гриба, который тот бросил, и рассмеялся.

– Твои кишки станут водой и потекут, как большая река, о глупый вазунгу. А я убью тебя, когда ты сядешь испражняться.

И, разумеется, Пирри нашел место, где вазунгу спал прошлой ночью, а неподалеку оттуда место, где белого впервые вырвало.

– Теперь ты далеко не уйдешь, – усмехнулся он, – скоро я тебя догоню и убью.

Пирри скользил неслышно, как клок дыма, сливаясь с темнотой, тенями и неяркими красками глухого леса; он шел по легкому следу вдвое быстрее оставившего тот след человека. Время от времени он находил капли желтого кала отравленного, но потом след ушел в воду ручья и исчез.

Пирри полдня бегал вверх-вниз по течению ручья и на милю осмотрел оба берега, прежде чем нашел, где вазунгу снова вышел из воды.

– Ты умен, – признал он. – Но Пирри все равно умнее.

Он снова пошел по следу, но на этот раз медленнее, потому что человек, за которым он следовал, был умен и хитер. Он путал след, оставлял ложные знаки, использовал воду, и Пирри приходилось разгадывать все его хитрости; при этом он хмурился, но потом одобрительно улыбался.

– О да, ты достойная добыча. От худшего охотника ты давно ушел бы. Но я Пирри.

На исходе второго дня он добрался до поляны и впервые увидел вазунгу. Вначале Пирри показалось, что он видит на противоположном склоне редкую лесную антилопу: он заметил легкое движение на поляне в миле от себя.

На миг феноменальное зрение подвело Пирри. То, что он увидел, совсем не было похоже на человека, тем более белого. Фигура тотчас исчезла среди деревьев на краю поляны, и тут Пирри понял, что человек с ног до головы вымазан грязью, а на голове у него кора и листья, которые искажают очертания и затрудняют распознавание фигуры.

– Ха! – Пирри радостно потер живот и положил под верхнюю губу еще одну маленькую щепотку табаку, вознаграждая себя за зоркость. – Да, ты ловок, мой вазунгу. И хоть до темноты мне тебя не догнать, утром твоя голова будет моей.

Ночью Пирри спал, не разводя костра, на краю поляны, там, где впервые увидел белого человека, а как только стало достаточно светло, чтобы разглядеть след, пошел дальше.

В середине утра он нашел вазунгу. Тот лежал у подножия одного из гигантских африканских красных деревьев, и Пирри вначале решил, что он умер. Вазунгу пытался прикрыться опавшей листвой – последнее убогое усилие обмануть безжалостного маленького охотника.

Пирри двигался очень медленно; ничему не доверяя, он принимал все возможные меры предосторожности. В правой руке он держал мачете, острое, как бритва.

Остановившись наконец над Дэниэлом Армстронгом, Пирри понял, что, хоть вазунгу очень худ и истощен, он не мертв. Он без сознания, дыхание вырывается из горла с легким бульканьем; человек лежит, свернувшись, как больная собака, под покровом опавшей листвы. Голова наклонена, и пот смыл накопившуюся под нижней челюстью грязь, оставив белую линию. Отличная метка для обезглавливающего удара.

Пирри большим пальцем проверил остроту мачете. Достаточно острое, чтобы сбрить бороду. Обеими руками он занес мачете над головой человека. Шея у того была не толще шеи антилопы-прыгуна, обычной добычи Пирри. Мачете так же легко разрубит плоть и кости, голова с той же легкостью соскочит с шеи и откатится. Пирри подвесит ее за кудрявые волосы на час или два на ветке, чтобы из перерубленной шеи стекла кровь, потом закоптит на медленном огне костра из зеленой листвы, потом положит в небольшую дорожную сетку из коры и отнесет хозяину-браконьеру, Четти Сингу, чтобы получить свою награду.

Задержав лезвие, прежде чем опустить, Пирри почувствовал сожаление. Он был настоящий охотник и потому в момент убийства всегда жалел добычу; племенная вера заставляла уважать добычу, особенно хитрую, храбрую и достойную.

«Умри быстро», – молча попросил он.

Он уже готов был опустить мачете, когда негромкий голос позади произнес:

– Удержи лезвие, мой брат, или я пробью ядовитой стрелой твою печень.

Пирри так удивился, что подпрыгнул и в воздухе повернулся.

В пяти шагах за ним стоял Сепо. Лук его был натянут, стрела прижата к щеке, и кончик стрелы, черный и скользкий, смотрел в грудь Пирри.

– Ты мой брат! – удивленно ахнул Пирри. – Плод чрева моей матери. Ты не выстрелишь в меня.

– Если ты в это веришь, Пирри, брат мой, ты еще глупее, чем я считал. Кара-Ки хочет, чтобы этот белый человек жил. Выпусти хоть одну каплю его крови, и я пробью тебя стрелой от грудины до хребта.

– А я, – сказала Памба, его жена, стоявшая в лесной тени за Сепо, – стану петь и танцевать вокруг тебя, когда ты будешь дергаться на земле.

Пирри резко попятился. Он знал, что можно попытаться уговорить Сепо, но не Памбу. Он очень уважал свою невестку и боялся ее.

– Мне обещали большие сокровища, если я убью вазунгу, – пронзительно выкрикнул он. – Я всем поделюсь с вами. Столько табаку, сколько сможете унести. Я отдам его вам!

– Стреляй ему в живот, – жизнерадостно приказала Памба, и рука Сепо дрогнула от напряжения, с каким он удерживал стрелу; Сепо прищурил глаз, корректируя цель.

– Подожди! – завизжал Пирри. – Я люблю тебя, дорогая сестра. Ты ведь не позволишь этому старому дураку убить меня?

– Сейчас я чихну, – холодно сказала Памба. – Если, когда я открою глаза, ты еще будешь здесь…

– Ухожу! – закричал Пирри. – Ухожу!

Он отскочил на десять шагов, скрылся в подлеске и, как только убрался с линии огня, завопил:

– Грязная старая обезьяна!.. – Они услышали, как он в ярости рубит ветки. – Только такой дряхлый сладострастный бабуин, как Сепо, мог жениться на безумной старой карге!

Он уходил в лес, и звуки его ярости постепенно стихали. Сепо опустил лук и повернулся к жене.

– Я так не веселился с того дня, как Пирри упал в ловушку для буйвола поверх буйвола, который уже был там, – хохотал он. – Но тебя он отлично описал, любимая жена.

Памба, не обращая на него внимания, направилась туда, где, зарывшись в листву, лежал без сознания Дэниэл Армстронг.

Она наклонилась над ним и быстро, но тщательно осмотрела, убрала муравьев из углов его глаз и из ноздрей.

– Придется потрудиться, чтобы спасти этого для Кари-Ки, – сказала она, роясь в своей сумке с травами. – Если потеряю его, не знаю, где я найду для нее другого.

Пока Памба возилась с Дэниэлом, Сепо построил над тем местом, где Дэниэл лежал, хижину и развел небольшой костер, чтобы прогнать москитов и сырость. Затем сел у входа и стал наблюдать за женой.

Ее пальцы, пальцы самой опытной знахарки в племени бамбути, которыми она очищала рану на спине вазунгу и прикладывала мазь из прокипяченных корней и листьев, были проворны и искусны. Затем она заставила Дэниэла выпить огромное количество горячего травяного настоя; этот раствор выдубит его кишки и возместит запас утраченной жидкости.

Памба напевала, разговаривала с лежащим без чувств человеком, ее морщинистые пустые груди свисали с костлявых ребер, как пара кожаных кисетов; при каждом ее движении звякало ожерелье из бус и слоновой кости.

Через три часа Дэниэл очнулся. Он ошеломленно посмотрел на двух маленьких стариков, сидящих перед ним, на полную дыма хижину и спросил на суахили:

– Кто вы?

– Я Сепо, – ответил мужчина. – Знаменитый охотник и прославленный мудрец племени бамбути.

– А я Памба, жена величайшего лгуна всех лесов Убомо, – сказала женщина и расхохоталась.

К утру понос у Дэниэла прекратился, и он смог поесть похлебки с вареным мясом обезьяны и травами, которую сварила для него Памба. Еще через сутки прекратилось воспаление раны на спине, а Дэниэл достаточно окреп, чтобы начать путешествие в Гондолу.

Вначале он шел медленно, опираясь на палку, – ноги держали плохо, а голова была словно забита шерстью и едва держалась на шее. Памба, составляя ему компанию, неторопливо вела его по лесу и без умолку болтала, сопровождая свои слова веселым смехом. Сепо отходил далеко от них, охотясь и собирая съедобное по обычаю бамбути.

Дэниэл уже догадался, кто эта загадочная Кара-Ки, пославшая ему на выручку пигмеев, но едва только Памба дала ему шанс, он попросил подробно описать ее хозяйку.

– Кара-Ки очень высокая, – сказала Памба, и Дэниэл понял, что для бамбути все на свете очень высокие. – И у нее длинный, острый нос.

У всех бамбути носы плоские и приплюснутые. Описание Памбы подходило любому вазунгу, так что Дэниэлу пришлось сдаться, и он захромал за маленькой женщиной.

К вечеру из леса опять неожиданно показался Сепо; на плече он нес тушу убитой им антилопы-прыгуна. Вечером они пировали – ели жареную печень и мясо.

На следующее утро Дэниэл настолько окреп, что отказался от посоха, и Памба пошла быстрей.

В середине следующего дня они достигли Гондолы. Пигмеи не предупредили Дэниэла, что они пришли, и, выйдя из леса, он внезапно увидел живописную маленькую общину.

Перед ним открылись сады и ручьи, фоном служила грандиозная, увенчанная снегом горная вершина.

– Дэниэл! – поздоровалась с ним Келли Кинер, когда он поднимался по ступеням веранды, и, хотя он ожидал этого, радость этой встречи удивила его самого. Келли была свежей, полной жизни и привлекательной, но, когда она подошла к нему и пожала руку, он почувствовал ее сдержанность. Потом Келли отняла руку и отступила на шаг.

– Боже, вы ужасно выглядите! Что с вами?

– Спасибо за комплимент, – печально улыбнулся он. – Отвечаю на ваш вопрос: с нашей последней встречи произошло очень многое.

– Идемте в операционную. Прежде всего осмотрим вас.

– А нельзя сначала вымыться? Мне самому трудно находиться рядом с собой.

Она рассмеялась.

– Да, запах от вас сильный. Но таково большинство моих пациентов. Я привыкла.

Келли отвела его в палату и уложила на смотровой стол.

Внимательно осмотрев его, прощупав рану на спине, она заметила:

– Памба отлично поработала. Сделаю вам укол антибиотика, а после того как вымоетесь, заново перевяжу. Следовало бы наложить швы, но сейчас уже поздно. К вашим шрамам добавится новый, интересный.

Моя руки над раковиной, она через плечо улыбнулась ему.

– У вас такой вид, словно вы пару раз подрались.

– Виноват был тот, другой парень, – заверил он. – Кстати о драках, в нашу прошлую встречу вы так и не дали мне возможности объясниться. Прыгнули на мотоцикл, прежде чем я успел открыть рот.

– Знаю. Это все моя ирландская кровь.

– Можно мне объяснить сейчас?

– Сначала ванну, ладно?

Ванная комната представляла собой хижину с тростниковой крышей, а ванной служила лохань из оцинкованного железа, в которой Дэниэл помещался только поджав колени. Ванну наполнили водой, согретой на костре снаружи. Для гостя приготовили одежду: защитного цвета шорты и рубашку, выгоревшую, застиранную, поношенную, но чистую и свежевыглаженную, и сандалии из сыромятной кожи. Один из работников унес его зловонные окровавленные шорты и грязную обувь.

Дэниэл оделся. Келли ждала его в больнице.

– Какая перемена! – приветствовала она его. – Займемся вашей спиной.

Он сел на единственный стул, и Келли встала за ним. Ее пальцы на его коже были прохладными, легкими и быстрыми. Когда она говорила, он чувствовал ее дыхание на спине и ее запах. Ему нравилось прикосновение ее рук и чистое дыхание.

– Я еще не поблагодарил вас за то, что вы послали пигмеев спасать меня, – сказал он.

– Это обычная работа. Забудьте.

– Но я у вас в долгу.

– Что ж, я запомню.

– Вы последний человек, кого я ожидал здесь увидеть, – сказал Дэниэл. – Но когда Памба описала вас, я начал подозревать, кто вы. Как вы попали в страну? И что вы здесь делаете? Если Таффари вас схватит, вас расстреляют на берегу или наденут на голову осиное гнездо.

– А, значит, вы начали узнавать правду о Ифриме Таффари? Поняли, что он не святой и не спаситель?

– Давайте перестанем ссориться, – взмолился он. – Я слишком слаб, чтобы защищаться.

– Слабы, слабы… как буйвол. Вон какие мышцы. Хорошо, пора делать укол. Ложитесь на кровать и спустите шорты.

– Эй, а нельзя в руку?

– У вас нет ничего такого, чего я бы не видела раньше. Ложитесь.

Хмыкнув, он лег ничком и приспустил шорты.

– Нечего стыдиться. На самом деле, выглядит отлично, – заверила она и вонзила иглу. – Отлично, все в порядке. Одевайтесь и идемте на ужин. У меня для вас еще один сюрприз. За ужином будет гость – тот, кого вы не видели много лет.