Охота за темным эликсиром. Похитители кофе

Раздался сильный удар, когда карета подпрыгнула на одной из многочисленных рытвин на дороге. Едва Овидайя оправился от сотрясения, как карета попала в следующий ухаб. К этому моменту они проделали уже примерно треть пути до Пинероло. Сидевшая напротив него графиня переносила тряску с достоинством греческого стоика. Овидайя проклял себя за то, что не поехал верхом, в отличие от Марсильо или Жюстеля. Однако ехать верхом ему было не положено по статусу, и, возможно, это вызвало бы недовольство савойских солдат, составлявших эскорт кареты. В конце концов, он – граф Мертонширский, бастард английского монарха, племянник «короля-солнце» и путешествует со своей любовницей, о чем он узнал вчера вечером. Единственным положительным моментом всей этой тряски было то, что любвеобильная графиня оставила его в покое. Он не слишком умел обращаться с женщинами, хотя вынужден был признаться себе, что вчерашнее переживание нельзя было назвать неприятным. Тем не менее его не покидала надежда на то, что в будущем да Глория будет стараться держаться от него подальше.

Местность, по которой они ехали, можно было назвать забытой богом. Турин давно остался позади, и теперь они пробирались по единственной горной дороге, по которой можно было ездить. Интересно, они еще на территории Савойи или же уже в крестьянской республике? В этом уверенности у него не было. До сих пор им не встретилось ни одной живой души. Лишь пара коз паслась чуть выше по склону. Еще через час, когда зад его уже был похож на отбивную, карета резко остановилась. Овидайя потянулся к ручке двери, однако графиня остановила его:

– Вы граф. Дождитесь, пока кучер откроет вам.

И они стали ждать. Было слышно, что савойцы спешились и принялись беседовать с кучером на итальянском диалекте, в звуках которого слышался рокот перекатывающихся камешков.

– Лейтенант говорит, что у французов неподалеку форпост, – перевела графиня. Тут дверь распахнулась. Овидайя выскочил из кареты и протянул руку графине. Пока она выбиралась наружу, он оглядывался по сторонам. Они находились в небольшой деревушке, домики которой напомнили ему о Северной Англии – маленькие покосившиеся строения со стенами из плоских, уложенных друг поверх друга камней, кое-как скрепленных глиной и пометом. Из некоторых каминов в безоблачное голубое небо уходили тонкие струйки дыма. Казалось, все жители буквально растворились в воздухе. Овидайя немного размял затекшие конечности, а затем галантно сопроводил Лавальер к деревянной скамье. Ее камеристка, сидевшая прежде на козлах, присоединилась к ней.

Пока один из солдат разжигал костер под небольшим котелком, Овидайя обернулся к лейтенанту, бородатому мужчине с широкими плечами и кривыми ногами.

– Где это мы? – спросил он у него по-французски.

– В деревне под названием Мадонна, ваша светлость. Полпути проехали.

– Но где же жители?

Солдат пожал плечами:

– Вероятно, на пастбище, с животными. Скоро будут косить сено, работы полно.

Овидайя только кивнул, однако про себя решил, что предстоящий сбор урожая – не единственная причина отсутствия жителей деревни. Для крестьян дворяне со свитой означали в лучшем случае необходимость кормить проезжающих и их лошадей. Платы за это не предполагалось. Награда могла состоять в том, что никто из солдат не подожжет их перекошенные хижины и не затопчет на скаку играющих в пыли детей. По крайней мере, так было в Англии и Франции, и ученый сомневался, что итальянские солдаты ведут себя намного лучше.

– По вашим словам, – произнес Овидайя, – можно предположить, что через три часа мы будем в Пинероло?

– Примерно. Впрочем, думаю, французы перехватят нас раньше.

– Понимаю. Есть ли повод для беспокойства?

– Вообще-то нет. – Лейтенант рассмеялся. – По крайней мере, когда вчера я говорил с нашим капитаном, отношения между домом Савойских и домом Бурбонов были вполне сносными. Если бы все вдруг изменилось, мы бы заметили.

Овидайя слабо улыбнулся. Лейтенант понял, что его шутка не слишком удалась, и поспешно добавил:

– Я хорошо знаю командующего крепостью, он благородного происхождения. Раньше был лейтенантом «серых мушкетеров».

Что такого совершил этот человек, что оправдывало бы перевод из Парижа в Пинероло? Добровольно никто не согласился бы занять должность в столь удаленной местности.

– Как его зовут? – поинтересовался Овидайя.

– Жан д’Отвий, ваша светлость.

– И что же дальше?

– Пока мы будем обедать, один из моих людей поедет вперед, он сообщил французскому форпосту, что в Пинероло едет герцогиня с савойской свитой, после чего нам выедут навстречу.