Охотясь на Аделин

Я поворачиваю голову в ту сторону и вижу, как слева от меня мелькает рука, которая исчезает за стволом дерева. Метрах в десяти от меня.

Сжав челюсти, я поднимаю арбалет и прицеливаюсь. Как только он выглянет из-за дерева, независимо от того, в какую сторону он бросится, у меня будет отличный шанс для выстрела.

Чувствует ли он себя мухой, попавшей в паутину? Загнанный в ловушку, пока где-то там его преследует черная вдова.

Это возбуждает. Между моих бедер пульсирует пьянящее чувство, заставляя щеки покраснеть, а веки опуститься.

Я сосредоточиваюсь на страхе Ксавьера и чувствую лишь его запах и вкус. Каким беспомощным он должно быть ощущает себя, зная, что конец близок.

– Что ты чувствуешь? – спрашиваю я, достаточно громко, чтобы он услышал.

Вдалеке раздается еще один крик, на этот раз принадлежащий Рокко. Но он так далеко, что едва пробивается сквозь пелену, окутывающую нас с Ксавьером.

Он не отвечает, возможно надеясь, что я не знаю, где именно он прячется. Будто каждый его вздох не слышен из нитей моей паутины.

– Тебя мутит от страха? – настойчиво спрашиваю я, делая еще один бесшумный шаг. Я замечаю выглядывающий локоть и улыбаюсь. – Сердце колотится так сильно, что кажется, будто оно сейчас вырвется из горла, да?

Ветер набирает силу, треплет мои волосы и завивает коричные пряди в локоны.

Когда он стихает, я глубоко вдыхаю.

– Чувствуешь этот запах, Ксавьер?

Он смещается, и его локоть исчезает. Под его ногами хрустит листва.

– Так пахнет смерть.

Вокруг нас сгущается тишина. Такая плотная, что даже птицы затихают. И тут он выскакивает из-за дерева. Мой палец находится в миллисекундах от того, чтобы нажать на спусковой крючок, когда он резко разворачивается, бросаясь в противоположную сторону, в попытке заставить меня выпустить стрелу преждевременно.

Хоть это ему и не удалось, тем не менее это выводит меня из равновесия, и мне требуется еще мгновение, чтобы снова нацелить на него свой арбалет, прежде чем он скроется за другим деревом.

Пускаю стрелу как раз в тот момент, когда он исчезает из виду, и до моих ушей доносится испуганный вопль. Я не останавливаюсь, чтобы удостовериться, попала ли я в него, а тотчас выхватываю новую стрелу из колчана на спине и начинаю перезаряжаться. Сердце бешено колотится, но я не опускаю рук, пока он снова не показывается.

Не торопись, Адди. Сохраняй спокойствие.

Арбалет перезаряжен, я кидаюсь за ним и обнаруживаю дорожку кровавых капель рядом с его следами.

Его рассудок затуманивает отчаяние, и он бежит, прихрамывая, от одного дерева к другому, волоча ногу. Моя стрела торчит из его икры, и кровь капает из раны во время бега. Прицелившись еще раз, я глубоко вдыхаю и нажимаю на спусковой крючок.

Стрела пронзает теплый летний воздух и вонзается в центр его спины. Раздается пронзительный вопль, и он падает навзничь.

Моя кровь закипает, а сердце поет от его страдальческих стонов. Впиваясь ногтями в землю, он тащит себя вперед, пытаясь сбежать… но куда? Ему некуда бежать, кроме ада.

– Кто-нибудь, помогите! – кричит он во всю мощь своих легких, и голос его срывается.

– Черт возьми, как неловко, – произношу я, подходя к нему.

Пинаю его раненую ногу и ухмыляюсь, когда он выплевывает проклятье вместе со своей окровавленной слюной.

Присев рядом с ним, я наклоняю голову, оценивая его жалкое состояние. Светлые волосы слиплись от пота, лицо красное. А яркие голубые глаза – те самые, что смотрели, как я плачу и истекаю кровью под ним, – полны такой ярости и боли, что стали почти черными.

– Глупый кролик, я же сказала тебе, что от меня не убежишь.

Где-то в отдалении слышатся хруст листьев и чьи-то ругательства, постепенно приближающиеся к нам, и Ксавьер изрыгает новые проклятия в мой адрес, которые наверняка свели бы мою мать в могилу раньше времени. Но оскорбления летят уже в мою спину, несмотря на то что он изо всех сил старается меня задеть. Он сделал все, что было в его силах, когда я была беззащитна и беспомощна.

А теперь он – ничто.

Позади меня раздается глухое рычание, отвлекающее мое внимание. Это приближается Зейд, таща за воротник обезумевшего Рокко, забрызганного кровью с головы до ног. Его черный капюшон, низко опущенный подбородок и глаза цвета инь-ян, устремленные на меня, лишают меня всякой способности мыслить.

Он – сам темный бог, олицетворяющий разрушение и смерть, но в то же время я еще никогда ни от кого не ощущала такой глубокой любви.

Рокко – немаленький мужчина, но Зейд тащит его, словно он ничего не весит. А потом роняет его на землю, заслужив несколько неприятных слов, которые старательно игнорирует.

– Он может бежать?

– Стрела в позвоночнике, – произносит Зейд.

Он приближается, и у меня пересыхает во рту. Я оказываюсь не способна ни на какие действия, кроме как просто смотреть и ждать, когда он склонится ко мне, возьмет меня за горло и вопьется своими губами в мои.

Миллисекунды.

Столь ничтожно малое время требуется мне, чтобы отреагировать. Он раздвигает мои губы языком, основательно пробуя меня на вкус, и вырывает из моего горла невольный стон.