Охотясь на Аделин

Комнату наполняют низкие рваные стоны, и я настолько погружаюсь в процесс насаживания на его член и ощущение того, насколько мне нравится использовать его тело только для собственного ублажения, что, когда его горячее дыхание веером проносится по моей шее, это похоже на пробуждение от лихорадочного сна. Я перестаю понимать, где нахожусь.

– Надеюсь, тебе это нравится, детка, – урчит он мне в ухо. – И ты наслаждаешься тем, что твоя красивая щель цела, а кожа нетронута.

У меня перехватывает дыхание от того, насколько зловеще звучит его голос. Он темнее, чем черная дыра, поглощающая звезды на небе. И ничто не способно ускользнуть от этой темноты – ни они, ни сам Зейд.

Я прижимаюсь к нему сильнее, стискивая зубы; его язвительные слова подтачивают мою решимость. Оба наших тела покрываются потом, но по совершенно разным причинам. Его – потому что он сдерживает своего зверя, в то время как мое тело свободно и неподвластно ему.

– Я тебя не боюсь, – лгу я дрожа и поворачиваю бедра так, чтобы конец его члена попал в то самое, заветное место.

– Какая жалость, – рокочет он, покусывая чувствительную плоть на стыке моих ключиц, заставляя мое тело дрожать в очередной раз. – Мне нравится, когда ты, словно маленькая испуганная мышка, трепыхаешься под моей хваткой и отчаянно пытаешься вырваться.

– Ты чувствуешь себя сильным? – спрашиваю я сквозь стиснутые зубы, повторяя вопрос, который он задавал мне совсем недавно.

В глубине моего живота нарастает оргазм, разрушая мой самоконтроль, и мои движения становятся хаотичными.

– Конечно чувствую, – шепчет он, и его глубокий голос кажется еще более темным и порочным. Наши стоны переплетаются, когда я дергаю бедрами. – Когда ты в моих руках, только тогда я чувствую, что этот мир достоин спасения.

Задыхаясь, я ускоряюсь, догоняя оргазм, он уже совсем близко.

– Тебе нравится кончать от моего члена, да, детка? Помни об этом всякий раз, когда тебе вдруг вздумается решить, что я тебе не нужен. Ничто не заставит твою маленькую киску чувствовать себя лучше, чем я. И смотри, мне даже не нужно ничего делать.

Мое зрение затуманивается, клитор трепещет. Я опускаюсь, насаживаясь на его член до тех пор, пока наконец не достигаю этой вершины.

Мою душу будто разорвали в клочья за считаные секунды. Из моего горла вырывается крик, хоть я и не слышу его. Не сейчас, когда каждая частичка моего сознания разбросана в сотнях тысяч различных измерений.

Больше нет ощущения времени и пространства, только цвета и чувство какой-то полноты. Словно раньше я была неправильно собрана, а теперь, когда я разбилась, эти кусочки наконец-то сошлись верно.

Это так чертовски затягивает, что к тому моменту, когда я прихожу в себя и снова оказываюсь в поместье Парсонс, я хочу вернуться туда опять. Куда бы я ни отправлялась, я хочу вернуться в это место.

Зейд опускает подбородок, выглядя в какой-то мере побежденным. Это так настораживает меня, что я отклоняюсь в сторону и достаю ключ, лежащий на тумбочке. В тот момент, когда я уже собираюсь с него слезть, он поднимает голову буквально на сантиметр.

– Не надо, – предупреждает он.

Не имея четкого представления о том, где именно сейчас находится его голова, я слушаю его голос и тянусь к нему, судорожно пытаясь нащупать замочную скважину. И вот – ключ наконец вставляется, но я не решаюсь его повернуть.

Меня охватывает предвкушение. Я знаю, что он готовит наступление, но… не знаю, что именно он сделает, и это меня страшит.

– Зейд…

– Что такое, Аделин? – мрачно спрашивает он, по-прежнему не поднимая глаз. – Поверни же ключ, – шепчет он.

Боже, это так чертовски пугает.

– Не уверена, что хочу, – честно сознаюсь я.

– Может, ты предпочитаешь, чтобы я освободился сам? Сделай это, или я приму решение за тебя.

Значит, у меня только иллюзия выбора. Ну и джентльмен, мать его.

С трудом сглотнув, я задерживаю дыхание и поворачиваю ключ. Металл щелкает, и в следующую же секунду его рука обхватывает нижнюю часть моей челюсти, поднимая меня в воздух, прямо с его члена.

Я вскрикиваю, когда он швыряет меня на кровать. Его жесткие пальцы впиваются в мою шею, и он устраивается между моих ног, высоко задирая одну из них на свое бедро. Он без лишних слов вгоняет себя в меня до упора.

– Скажи это еще раз, – требует он. – Я хочу, чтобы ты посмотрела в мои чертовы глаза и повторила это.

Он вбивается в меня с новой силой, вырывая из меня всхлип.

В горле пересыхает, и слова подступают к нему, словно черствый хлеб. Но я смотрю в его безумные глаза, обнаруживая в них целую вселенную, и произношу:

– Я люблю тебя. Ты забрал у меня все, что было.

Он низко опускает голову и скользит взглядом по моему телу, которое растягивает сейчас, обдумывая мои слова. А потом поднимает глаза под своими густыми бровями, и в его взгляде появляется лукавый блеск. Как будто забрать у меня все – это именно то, чего он хотел.

Он выглядит… Боже, он выглядит чертовски устрашающе. Как человек, который отчаянно жаждал мести и наконец ее получил.