Охотник

— Не самый современный научный прибор, но мой отец был ветеринаром, и ему этого хватало. Могу вас обрадовать: вы можете перейти от еды через соломинку к тому, что помещается на ложку. Попрошу принести вам суп. Годится?

— Да, мэм, — хриплю я.

— Жидкость — это то, что вам сейчас нужно. А еще у вас гость.

Я смотрю на дверь в надежде увидеть Джиллиан. Но нет, это Гюнтер.

По всему моему телу пробегает дрожь. Не знаю, реакция ли это высшего порядка или всего лишь мышечная память. Так или иначе, мой желудок сжимается, меня бьет озноб.

— Глядите, кто к вам пожаловал, Тео. Ваш спаситель! — Тэлбот тепло улыбается и кладет руку мне на плечо. — Представляю, как вы рады его видеть.

Глядя на Гюнтера, я киваю:

— Нет, вы даже не представляете.

— Я пойду, вам надо поговорить. — Проходя мимо Гюнтера, она говорит: — Очень мило с твоей стороны проведать его.

— Да, мэм, — неуверенно отвечает он.

Честно говоря, я с облегчением замечаю, что ложь дается ему не так-то и просто. А то я уже начал подозревать, что он социопат. От похвалы врача ему делается не по себе, и он старается не смотреть на мое разбитое лицо. Закрыв дверь, он садится в углу. Глаза в пол, поза вялая, никакого желания любоваться делом своих рук.

— Не надо было вам лезть в тот фургон, — говорит он, когда молчание слишком затягивается.

У меня на глазах разворачивается внутренняя борьба: он пытается решить, правильно ли поступил, что не арестовал меня.

— Они не найдут убийцу Челси, — отвечаю я ему.

— Откуда вы знаете?

— Я видел, что произошло с моей знакомой, Джунипер. Они будут делать все то же самое.

Облегченно вздохнув, что речь не идет о том, как он меня отделал, Гюнтер наконец-то смотрит мне в глаза.

— Вы ничего не знаете про меня и Челси.

— Думаю, она была вам сильно небезразлична. — Я обхожу тему его стыда за то, как он с ней поступил.

— Я был ей как брат. От ее родителей было мало проку, и мне приходилось присматривать за ней. — Он выдерживает паузу. — Потом она выросла…

Да все понятно: городок маленький, женщины наперечет. Это ответ на вопрос, почему брак двоюродных братьев и сестер является нормой во многих частях мира.

— Гляжу, вы вылезаете из того фургона… Какого черта? А потом, когда вы еще открыли рот и просто не могли заткнуться. Что вы там искали, а?

— Бактерии и образцы волос.

— Все это научное дерьмо дело лаборатории штата.

— Они не могут того, что могу я, их инструменты устарели лет на двадцать.

— Неужели? А что суд скажет про ваши инструменты?

— В данный момент мне наплевать на суд. Мне надо найти убийцу.

— Вы это серьезно?

— Достаточно серьезно, чтобы рискнуть и наговорить такого, чтобы вы меня отметелили, а не вышвырнули из округи, чтобы я не смог завершить начатое.

Он качает головой.

— Я знал, что вы специально меня злите.

— Да, так что я здесь, а не в тюрьме.

— Ну, все еще можете там оказаться.

Я прикасаюсь к своей распухшей скуле.

— Вы бы могли заявить, что я сопротивлялся задержанию. Тогда это могло бы сработать, но теперь уже нет. Вы, как в «Монополии», моя карточка выхода из тюрьмы.

— Может, да, а может, и нет. — Он встает. — Я принес кое-какие ваши вещи. Ваш рюкзак в шкафу.

— Намекаете, что мне следует уехать из города?

— Мне плевать, что вы сделаете. Главное, держитесь подальше от меня. С вами явно что-то не так.

Это со мной-то что-то не так…

После его ухода я собираюсь с силами и слезаю с кровати. Кое-какие силы у меня еще есть, но обезболивающие влияют на способность сохранять равновесие. Надо будет пропустить следующий прием таблеток и проверить, что из этого получится.

Я достаю из шкафа рюкзак, чтобы вытащить ноутбук. Поверх одежды я вижу пакет для вещдоков, в котором лежат образцы, собранные мной с трупа Челси.

Он намеренно оставил их мне.

Глава 46 Ученый

Я закрываю глаза и открываю рот достаточно широко, чтобы пролез кусочек вишневого пирога на вилке. Ощущение в челюсти такие, будто металлический теркой прошлись по нервным окончаниям, но я терплю — засовываю кусок в рот и быстро убираю вилку. Сначала на язык попадает бисквит, за ним следуют терпкие вишни, а затем лавина сладких взбитых сливок. Я концентрируюсь на божественном вкусе, что помогает слегка заглушить боль.

Открыв глаза, я вижу рядом с Гасом Джиллиан. Оба как-то странно на меня смотрят.

— Может, размять вам пирог? — спрашивает она.

— Хотите, мы оставим вас с пирогом наедине? — предлагает Гас.

— Первая твердая пища за несколько дней! — мычу я и нацеливаюсь на второй кусок. — До чего вкусно, Джиллиан!

— Но есть-то больно.

— Только когда я открываю рот. И оно того стоит.

Она протягивает руку и гладит мою.

— Раз так, действуйте и не отвлекайтесь.

Я замечаю, что кончики ее пальцев на секунду замирают, а потом нежно проскальзывают по моей руке. Не знаю, было ли это намеренно, но это было очень приятно. Она долго смотрит на мое лицо.

— Я не могу поверить, что они не поймали тварей, которые сделали это с вами.

Мне не нравится обманывать ее и Гаса, но я не хочу ворошить случившееся.

— Уверен, меня приняли за кого-то другого.

— Жаль, что вы их не запомнили.

— Да, мне тоже жаль.