Охотник

– Что ж, – вздохнула биологиня, – может, когда-нибудь мы и придём к полному пониманию и компромиссу. Если успеем…

– Вы не устали? – заботливо осведомился волхв. – Можно передохнуть здесь, на берегу ручья. Да, и я мог бы помочь нести вашу ношу. Простите. Не сообразил сразу. Вы увлекли меня занимательным разговором.

– Не стоит беспокоиться, – хмыкнул Максим. – Хотя это так трогательно с вашей стороны по отношению к нам, не обожествляющим матушку-природу и не пришедшим к лозунгу «все – назад, на деревья!», как к жизненному кредо.

– Каждый сам выбирает путь, – вздохнул волхв. – Но ещё не случалось, например, чтобы из Посада кто-то ушёл вниз.

– Это в каком же смысле «вниз»?

– Во всех, – волхв то ли не заметил иронию, то ли сделал вид. – К нам приходят, остаются, живут. Вернуться пока никто не захотел. Мы – не секта, как вы думаете, никого не принуждаем ни к чему, не навязываем никакой веры. Каждый волен поступать сообразно своим принципам. Конечно, они не должны противоречить некоторым неписаным правилам, но таковых немного, и они не идут вразрез с общечеловеческой моралью и этикой. Так что никто не выказывает протеста. Мы живём в гармонии со всем, что нас окружает.

– Это достижимо, стало быть, только на высоте, как я понял? Земля, выходит, не пригодна для проявления высоких духовных качеств. А вот на дерево влезешь, и тут же проникаешься!

– Деревья – не зло, не наказание, а напротив, великий дар! Вам станет ясно позже, почему. Пока могу лишь сказать, что они устраняют ошибки человека в мире…

– И человека, как самую большую из ошибок, – пробурчал Максим.

– Это кто для себя как решит, какую дорогу изберёт.

Путь пролегал с одной ветки на другую, с уровня на уровень, соединённые подвесными мостами, деревянными лестницами, украшенными причудливой резьбой.

Потом стали попадаться дома. Аккуратные избушки, чистенькие, даже какие-то сказочные, окружали садики, утопающие в цветах. Деревья, обычные, не исполинские, яблони и вишни, сгибались под тяжестью спелых плодов.

Разум отказывался верить тому, что видели глаза.

Максим наклонился и зачерпнул в горсть того, в чём росли растения на Деревьях. (Как они вообще ухитрялись расти на поверхности, твёрже камня и плотнее свинца?!) Рыхлая чёрная субстанция напоминала, скорее, опилки, чем настоящую землю, однако, деревья чувствовали себя в ней прекрасно. Но откуда же она тут взялась в нужном количестве?

Весна тоже то и дело что-то щупала, рассматривала, собирала образцы в маленькие прозрачные коробочки.

В одном палисаднике работала молодая женщина, за её юбку цеплялся маленький ребёнок. Заметив процессию, она выпрямилась и поклонилась. Волхв ответил ей приветственным жестом с достоинством римского патриция.

Потом дома стали встречаться всё чаще. Они становились крупнее, выше, наряднее, собирались в улицы. И людей становилось больше. Все улыбались и приветливо махали руками. Их лица, открытые, искренние светились добротой и так не были похожи на озабоченные физиономии жителей Города с навечно застывшей усталостью в глазах.

Одеты были просто, но нарядно: сарафаны и рубахи вышиты затейливым орнаментом, украшены бисером. Среди пёстрой, праздничной толпы Максим почувствовал себя несколько неуютно в запылённой куртке и пропитавшейся потом футболке.

На пороге высокого, словно бы вышедшего из сказки терема, их встретил высокий старик в белых одеждах волхва. На верхушке посоха сиял и переливался глубокой синевой драгоценный камень.

Приглядевшись, Максим решил, что волхва старит белая борода, длинные до плеч светлые волосы, но глаза у него вполне молодые, да и кожа, хоть и сухая, и крепкая, но без морщин, чистая, румяная.

Волхв повел носом, принюхиваясь, поморщился, но всё же приветственно кивнул. Слегка.

– Ты свободен, Славоград. А вы, гой еси, добры странники, пожалуйте в терем. Пресветлая княгиня видеть желает, – и добавил, глядя на Максима, – тебя одного.

Макс сузил глаза.

– Подруга твоя тем временем отдохнёт, потрапезничает.

– Если вы причините ей вред…

Волхв удивлённо вскинул брови.

– Мы никому не причиняем вреда. Основа нашей жизни – мир и гармония.

– Не бойтесь за меня, Максим, – улыбнулась Весна. – Я тронута вашей заботой, но…

– Я не за вас боюсь, – хмыкнул Макс. – Этим типам не поздоровится, если вы приведёте в действие арсенал своих штучек!

– И всё-таки, спасибо.

– Да, пожалуйста.

В сопровождении волхва, который держался чуть поодаль и старался не поворачиваться в его сторону, Максим поднялся по широкой лестнице на крыльцо к парадному входу. Прежде, чем войти, провёл рукой по бревенчатой стене, сияющей светлым янтарём. Это действительно было дерево, настоящее, живое. Его энергия теплом разлилась по ладони.

Терем не просто был светлым, он прямо-таки сиял, словно светились стены, потолки, даже пол, но не резко и обжигающе, а мягко, лаская.

Стерильная чистота снова навела Макса на грустные размышления, но он тут же оборвал себя. В гости не напрашивался, а коли уж зазвали, да чуть ли не силой, пусть ценят таким, каков есть.

Пока они шли, волхв учил его правилам поведения в хоромах.