Охотник

       Несколько полицейских направили свое оружие на окровавленных демонстрантов, которые пытались убежать, и, стараясь с ними не соприкасаться, заставили их лечь прямо на тротуар. Другие убегающие демонстранты спотыкались о лежащих и падали. Когда несколько секунд спустя стрельба возобновилась, образовавшиеся груды тел представляли собой удобные цели.

       После второго залпа сержант вздохнул, медленно подошел к машине, осторожно забрал у мужчины ружье и надел на него наручники.

       Пять содомитов умерли на месте, но одиннадцать других визжали и истекали кровью больше часа, потому что работники санитарных машин отказались прикасаться к ним, пока им не привезли особые защитные костюмы с перчатками и капюшонами. Газета «Нью-Йорк Таймс», отражая чувства гомосексуального сообщества, пришла в ярость и потребовала уголовного преследования полицейских, но на это нельзя было даже надеяться. Официальное объяснение состояло в том, что главной задачей полиции являлась защита общественности, поэтому она препятствовала окровавленным гомосексуалистам покинуть место стрельбы, чтобы они не заразили других своей кровью.

       Как показали неофициальные опросы и последующие события, общественность без колебаний и почти единодушно согласилась с этим выводом. Когда представитель гомосексуалистов объявил о планах проведения марша протеста против поведения полиции и ее отношения к гомикам, кто-то бросил зажигательную бомбу в его офис. Когда же десяток его подельников появились перед зданием муниципалитета с плакатами, толпа уличных рабочих напала на них с трубами и лопатами, избив до бесчувствия. Зараженная кровь, вылитая на секретаршу, захватила воображение общественности так, как сами гомосексуалисты, возможно, и не предполагали; это событие пробудило глубокий ужас и отвращение, которое будет нелегко загладить причитаниями СМИ против «нетерпимости». Одновременно это отразилось в резком росте по всей стране числа нападений на гомосексуалистов со стороны бритоголовых и других лиц.

       Звучали также призывы предъявить обвинения Кроссленду и издательству «Хармон Хаус» в заговоре с целью организации беспорядков около издательства, но из этих требований также ничего не вышло.

       Однако события все же имели некоторые официальные последствия. Среди прочего, президент без лишней огласки перешерстил Наблюдательный Совет, заменив всех, кто голосовал за запрет книги Кроссленда большим числом прагматичных назначенцев.

       Но в Конгрессе наиболее бешеные сторонники закона Горовица пошли противоположным путем, вводя новое законодательство, наделяющее Совет расширенными полномочиями. Вместо того чтобы просто отвечать на жалобы по определенным книгам, которые уже вышли, Совет мог осуществлять предварительную цензуру, а все издатели были обязаны представлять тексты новых книг в Совет на одобрение перед их изданием.

       Возможно, что до суматохи с книгой доктора Кроссленда такое законодательство и было бы принято, но теперь на это не было никаких шансов. Пелена спала с глаз людей. Прежде всего, утихла организованная СМИ истерия, которая позволила принять закон Горовица. Люди осмелились высказываться против деспотичной цензуры Совета, даже рискуя показаться сторонниками «ненависти». Не было никаких попыток отменить этот закон или восстановить права таких отверженных как ку-клукс-клановцы и неонацисты, но опять нужно было заколдовать общественность, так сказать «заштопать» пелену прежде, чем правительство сможет добиться, что не появится никаких новых книг, задевающих чувства какого-нибудь привилегированного нацменьшинства.

       И все же сторонники закона Горовица добились одной победы. По их настоянию проведение в жизнь этого закона было переложено с ФБР на Агентство. Их аргумент заключался в том, что литература «ненависти», как и организации «ненависти», связаны с терроризмом и поэтому должны быть подведомственны Агентству. Они указывали на недавнюю стрельбу по гомосексуалистам-демонстрантам как террористическое последствие публикации книги, которую следовало запретить. На самом деле, они ожидали от Агентства Райана более энергичного применения этого закона, чем от ФБР.

XXXII

       – Разве эти пидоры не понимают, что вся ненависть, которую они вызывают, может обратиться против них самих, и доведенная до точки кипения общественность однажды взорвется и «сварит» всех их до смерти? Они действительно думают, что могут до бесконечности продолжать тыкать рядового американца носом в свою мерзость и никто никогда им не отплатит? – спросил Оскар.