Охотник

       На пути вниз к фойе Оскар обдумал ещё одну возможность: подложить бомбу в зал и взорвать всех участников приема.Это был небольшой квадратный зал со стороной около пятнадцати метров и подвесным потолком из плит. Он мог проникнуть сюда вечером с несколькими чемоданами, полными взрывчатки, и за пять минут установить где-нибудь на потолке бомбу с радиоуправляемым детонатором. Незнакомец, вносящий пару чемоданов в гостиницу в любое время дня, не должен вызвать никакого любопытства.

       Он продумал мысль о бомбе, пока ехал домой, и, в конце концов, отверг её. С одной стороны, у него не было под рукой никакой взрывчатки, и чтобы достать её по обычным каналам могло потребоваться больше двух дней. Он не хотел делать дело в спешке. Оскару также была не по душе массовая бойня, в которой, возможно, погибнет Карл и другие невинные люди. Хотя было бы неплохо на будущее иметь в запасе взрывчатку. Оскар решил обдумать это позже, когда будет время.

       В понедельник Оскар сходил за покупками. В двух театральных магазинах он купил парик, пару очков с простыми стеклами, набор грима и различные детали для маскировки из волос: бородки-эспаньолки, усы, бакенбарды, длинные бачки и так далее.

       Дома Оскар убедился, что надетый парик превращает его из блондина в настоящего брюнета. Завершило превращение небольшое количество краски из гримерного набора, которую он нанес на свои брови, изменив их цвет. Очки с простыми стеклами изменили его внешность ещё больше. Изучая маскировку в зеркале, Оскар был удовлетворен всем кроме одной детали: шрам на левой щеке остался таким же заметным, как и раньше, а ведь это именно та деталь, которую обязательно запомнят свидетели.

       Он приклеил длинные бакенбарды и бачки. Они удачно закрывали шрам, но контраст был слишком резким, особенно из-за пронзительных серых глаз, сверкающих из темных волос. Оскар оторвал бакенбарды и начал пробовать другие материалы из гримерного набора. Наконец, он остановился на большом пластыре – бородавке и нескольких поддельных прыщах. Они не закрывали шрам полностью, но достаточно нарушали его так, что случайный свидетель увидел бы лишь очень плохой цвет лица, а не шрам.

       Оскар был почти уверен, что любой полицейский фоторобот, составленный по показаниям свидетелей, будет достаточно далеким от оригинала и, значит, безопасным. С другой стороны не было никакого способа, которым он мог делать себя действительно неузнаваемым для тех, кто его знал, по крайней мере, не так быстро. Форма его головы, размер и положение ушей, фигура и осанка были так характерны, что друзья не раз узнавали его издали в толпе, увидев спину. «Очень плохо, – подумал Оскар, – что я не один из тех невыразительных, неприметных маленьких человечков, которых никто никогда не замечает».

       Своё оружие он подготовил днём раньше. Во-первых, это была гаррота – удавка, которую он смастерил сам из части стального тросика, такого же прочного, как струна для фортепьяно, но более гибкого, с деревянными ручками и скользящим замком, который удерживал петлю сжатой, пока захват не отпускался. Он собирался использовать гарроту, если бы подкараулил Горовица в туалете одного. Её преимуществом была полная бесшумность.

       Другим его оружием был пружинный шприц для подкожного впрыскивания в корпусе от шариковой ручки. По внешнему виду ручка была совершенно обычной, но при нажатии кнопки с одного конца, с другого конца на сантиметр выскакивала тонкая медицинская игла, и мощная пружина через иглу впрыскивала содержание шприца под кожу объекта. Оскар зарядил шприц миллилитром концентрированного раствора синкурина, быстродействующего мышечного релаксанта.

       Если незаметно ткнуть этой ручкой в ногу, ягодицы или спину человека в переполненной комнате, жертва почувствует укол иглы и жжение препарата, и, вероятно, вскрикнет и обернется, чтобы посмотреть, что случилось, или шлёпнет по месту укола, как при укусе насекомого, но ноги у него отнимутся, и он беспомощно упадет на землю через десять секунд, а уже через тридцать секунд наступит полный паралич. Затем от удушья неизбежно наступает смерть. Если убийца сохранит хладнокровие и притворится, что он ни при чём, свидетели, возможно, даже не заметят ручку в его руке.

       Оскар хотел использовать ручку, если бы он не смог остаться с Горовицем один на один, но удалось бы подобраться к нему поближе в толпе.

       Последнее, что Оскар сделал перед отъездом из дому – нанес на пальцы обеих рук прозрачный, быстросохнущий лак из распылителя. От лака его пальцы казались жесткими и сухими, но он не боялся оставить отпечатки пальцев при случайном прикосновении к чему-либо. Лак хорошо держался несколько часов. Он использовал лак и перед субботней разведкой в отеле.