Охотник

       Когда Оскар доехал до отеля «Шорхэм», то почувствовал знакомую напряженность и холодный пот и обрадовался: его беспокоило отсутствие этих старых знакомых перед тем, как он пристрелил Джейкобса, и Оскар боялся, что без них станет слишком неосторожным. Вероятно, подумал он, разница была в том, что он действовал против Джейкобса в приступе ярости, тогда как все другие его действия – и это также – были намного более обдуманными.

       Ко времени, когда Оскар оказался на уровне бельэтажа в отеле, вскоре после восьми часов, его напряженность и нервозность сменились обычным ледяным спокойствием. Около десятка человек стояли в коридоре у входа в зал приемов, и у некоторых из них в руках были бокалы с выпивкой. Оскар быстро отметил, что у всех людей с бокалами на лацканах пиджаков прикреплены таблички с фамилией. Два человека, стоящие в дверях, похоже, следили за порядком, а когда он миновал открытый дверной проем, то увидел регистрационный стол рядом с входом, где проверялись приглашения и раздавались таблички с фамилиями. Не было никаких шансов попасть внутрь в данный момент, но обстановка немного позже к вечеру могла измениться. Оскар пошёл дальше по коридору к туалетной комнате.

       Когда Оскар вошёл, в туалетной комнате было два человека. Он занял место у одного из писсуаров и стал ждать, чтобы люди ушли, и он смог войти в кладовую. К несчастью для Оскара, посетители постоянно входили и выходили из туалета. Он пять минут простоял у писсуара, и все еще не было никакой возможности войти в кладовую. Оскару начало казаться, что на него обращают внимание. Он отошёл от писсуара и занял кабинку.

       Под дверью кабинки он видел достаточную площадь пола, чтобы контролировать большую часть туалета. Однако еще через 20 минут он начал отчаиваться, что можно остаться одному в комнате, не говоря уже о том, чтобы оказаться только вдвоем с Горовицем. Он не мог избавиться от мрачного подозрения, что каждый участник приема перед приездом в отель целый вечер пил пиво.

       Наконец, в поле зрения Оскара не осталось никаких ног. Он встал и оглядел комнату. Дверь кабинки в дальнем конце ряда кабинок была закрыта, но сама туалетная комната была пуста. Оскар быстро подошёл к кладовой и уже положил руку на ручку двери, когда входная дверь туалета снова со стуком открылась позади него. Проклятье! Он обернулся, готовясь вернуться на свой пост в кабинке.

       Человек, идущий к писсуарам, посмотрел ему прямо в глаза, и сердце Оскара на секунду замерло. Это был конгрессмен Стивен Горовиц. Оскар старался не дать волнению отразиться на лице, когда он и Горовиц проходили мимо друг друга. Сколько у него есть времени, пока кто-нибудь еще не войдёт в комнату, или, наконец, выйдет человек из кабинки? Десять секунд? Он был бы счастлив иметь пять секунд. Теперь или никогда!

       Оскар бесшумно развернулся на каблуке, когда Горовиц дошел до писсуаров и начал возиться с ширинкой. Одним плавным движением Оскар выдернул гарроту из-под пиджака, накинул петлю на шею Горовица и рванул ручки в стороны.

       Когда руки Горовица инстинктивно устремились к горлу, Оскар натянул ручки изо всей силы, которая только была в нем. Проволочная удавка оторвала маленького человечка от пола, и его ноги дико забились в воздухе. Не ожидая, пока Горовиц перестанет сопротивляться, Оскар свирепо дернул гарроту к себе и швырнул его в ближайшую кабинку. Удерживая все еще бьющегося Горовица одной рукой, Оскар запер дверь кабинки как раз в тот момент, когда дверь туалета, открываясь, стукнула еще раз. Он вдавил Горовица в унитаз, а затем всем телом уселся на него сверху. Он надеялся, что никто не заметит две пары ног под дверью кабинки.

       Хотя казалось, что прошло много времени, но вряд ли больше чем через десять секунд по телу Горовица пробежала последняя конвульсивная дрожь, и его борьба за воздух и жизнь прекратилась. Оскар увидел лужу мочи, расползающейся по полу кабинки, когда опорожнился мочевой пузырь его жертвы. Оскар держал Горовица еще две-три минуты, а затем прощупал его пульс. Пульса не было. Потом взялся за голову человека и с трудом освободил замок гарроты. С тросика, который глубоко врезался в шею Горовица, закапала кровь, и Оскар торопливо вытер её комком туалетной бумаги.

       Со стороны раковин слышались звуки льющейся воды, но Оскар не мог разглядеть никаких ног рядом со своей кабинкой. Стараясь не ступить в мочу Горовица, он проскользнул под перегородкой в соседнюю кабинку, оставив Горовица сильно отклонившимся к стене, но все же сидящим на унитазе. Перед выходом из своей кабинки Оскар для видимости спустил воду в туалете, затем пошел к раковинам, чтобы помыть руки и проверить свой парик.

       Пока Оскар стоял перед зеркалом, поправляя галстук, и незаметно проталкивая гарроту в более надежное место в пиджаке, еще двое мужчин вошли в туалетную комнату. Один направился прямо к писсуарам, но другой стал осматривать комнату, как будто искал кого-то, а затем встал у противоположной стены напротив кабинок и сложил руки на груди. Оскар никогда раньше не видел этого человека, но был уверен, что это телохранитель Горовица.