Охотник на кроликов

Не дожидаясь, когда они подойдут, Йона перебросил ноутбук через крышу машины назад Саге. В крышке компьютера снова отразился черный лак машины. Сага поймала ноутбук одной рукой и немного отошла от машины.

— Детский сад, — буркнул старший агент, пытаясь подавить невольную улыбку.

Агенты снова обошли машину и зашагали к Саге. Тот, что помоложе, поправил манжеты рубашки.

— Ты же понимаешь, что должна отдать нам компьютер, — терпеливо сказал он.

— Не отдам.

Прежде чем они успели подойти к ней, Сага сунула тонкий ноутбук в решетку уличного стока. Далеко внизу раздался всплеск. Оба агента остановились и посмотрели на Сагу.

— Неужели ты настолько легкомысленна? — спросил тот, что постарше, наморщив лоб.

— Поедешь с нами, Бауэр, — распорядился молодой.

— Видели бы вы себя со стороны, — улыбнулась она и вместе с агентами зашагала вдоль фасада из красного кирпича.

Она была намного ниже их ростом, на кожаную куртку натекло с мокрых волос.

— Что я могу для тебя сделать? — спросил Йона ей вслед.

— Позвони Вернеру, — ответила Сага, обернувшись к нему. — Он обещал, что тебе не придется возвращаться в тюрьму.

Когда машина увезла Сагу и агентов, Йона достал телефон и снова попытался дозвониться до Карлоса, после чего позвонил на коммутатор службы безопасности.

— Служба безопасности.

— Я хочу поговорить с Вернером Санденом.

— Он на совещании.

— На этот звонок он должен ответить.

— Кто ему звонит? — спросила женщина.

— Йона Линна. Он знает, кто я.

В трубке зашумело, и Йона услышал механический голос, предлагавший ему зайти на страницы службы в Твиттере и Фейсбуке. Запись прервалась, когда трубку снова взяла женщина.

— Он говорит, что не знает вас, — сдержанно сообщила она.

— Скажите ему, что…

— Он на совещании и не может сейчас говорить с вами, — перебила женщина и положила трубку, прежде чем Йона успел сказать еще что-нибудь.

Понимая, что это бессмысленно, Йона все же позвонил в канцелярию правительства и сказал, что его звонка ждет премьер-министр. Секретарь с приветливым голосом попросил его прислать электронное письмо на адрес делопроизводителя канцелярии.

— Адрес указан на главной странице канцелярии, — сказал он и положил трубку.

Сидя в машине, Йона набрал номер Миккельсена, но не услышал даже первого гудка: механический голос сообщил, что абонента с таким номером не существует. Йона попробовал позвонить по другим записанным в память арендованного телефона номерам, но все они больше не существовали.

Он взглянул на часы.

Если он тронется с места прямо сейчас, то успеет в Кумлу вовремя. Выбора не было. Если он опоздает, его тюремный срок удлинится.

Йона завел машину и сдал назад, остановился, пропустил женщину с собакой-поводырем, после чего повернул направо, к Норртуллю.

В новостях сообщали, что шведская служба безопасности предотвратила серьезную угрозу государственного масштаба. Детали штурма, как обычно, умалчивались, равно как и подробности ареста подозреваемых в терроризме. Пресс-секретарь службы воспевал эффективную работу разведки и успех оперативной бригады.

Глава 56

Йона пересек большую асфальтированную площадку. За спиной щелкнул электрический замок.

Он вошел в тень грязной тюремной ограды, остановился в десятке метров от центральной вахты и в последний раз попытался дозвониться до Карлоса. Механический голос сообщил ему, что шеф полиции занят и дозвониться до него в течение дня будет невозможно.

Надзиратель с никотиновыми пятнами на пальцах пересчитал его деньги и выписал квитанцию.

Йона разделся и голый прошел через рамку металлоискателя. Огромные синяки, словно грозовые тучи, расплывались на ребрах, рана от топора отекла так, что набухли четыре шва.

— Я смотрю, ты порезвился от души, — заметил надзиратель.

Йона сел на облезлую лавку, натянул вылинявшую тюремную робу и кроссовки.

— Здесь написано, что тебя надо отвести в изолятор, — сказал надзиратель.

— Зачем? Я не требовал изоляции, — ответил Йона, принимая у него серый мешок с простыней и гигиеническими принадлежностями.

Другой надзиратель, с потным лицом, проводил Йону в новое отделение. В кульверте на перекрестке они повернули направо, подождали, когда замок с жужжанием откроется, и вошли в коридор, ведущий к изолятору.

В пустом кульверте пахло сырым бетоном; тишину нарушали только переговоры, которые вел по рации надзиратель с отделением «G».

Йона повторял себе, что должен прекратить размышлять об убийце, он знает, что отныне он отгорожен от окружающего мира.

Он не участвует в расследовании.

Он больше не полицейский.

В изоляторе он расписался, ему дали прочитать правила и проводили по тихому коридору в новую камеру — тесное пространство, где ему предстояло провести полные сутки без какого-либо контакта с другими заключенными.

Когда дверь камеры захлопнулась, Йона подошел к окну с толстой решеткой и уставился на желтую стену.

— Olen väsynyt tähän hotelliin[7], — сказал он самому себе.

Положив мешок с вещами на койку, он подумал, что убийца носит отрезанные кроличьи уши на голове и это нечто вроде трофеев или фетиша.